В холодном утреннем воздухе детского приюта воцарилась необычная тишина, нарушаемая лишь тихим плачем и едва слышными шёпотами воспитателей.
Женщины, прижимающиеся к стенам, потели ладонями, а запах мыльной хлорки смешивался с лёгким благоуханием свежевыпеченного хлеба из близлежащей пекарни.
За стеклом проливной осенний дождь барабанил по поверхности, создавая ритм, напоминающий пульс напряжённого ожидания.
Серые стены, облупившаяся краска и редкие лучи солнца, пробивавшиеся сквозь хмурые тучи, формировали атмосферу невысказанной надежды, переплетённой с глубокой печалью.
Она вошла бесшумно, её глаза, полные тревоги и воспоминаний, внимательно осматривали помещение.
На вид ей было около сорока лет, светлые волосы собраны в небрежный пучок, а тонкие черты лица отражали одновременно и безысходное отчаяние, и мимолётное тепло.
Она была одета просто — в слегка помятую кофту и старые джинсы, что резко контрастировало с ухоженной улыбкой ребёнка, сидевшего в углу.
Шаги её были осторожны, почти робки — словно каждое движение могло разрушить хрупкую иллюзию, на которую она возлагала надежду.
Внутри неё бушевала настоящая буря — множество вопросов, воспоминаний и нестерпимая тоска.
Почему судьба привела её именно сюда?
Как она могла потерять его, своего сына, в этом огромном городе?
