Иногда Наташа сама выходила с ней на прогулку, но чаще доверяла это соседке.
Иван рос, улыбался беззубой улыбкой, пробовал произносить первые слова.
Ольга всё больше радовалась этим выходам на улицу.
Она не могла точно понять, откуда появилась эта нежность.
Возможно, потому что её собственные дети стали взрослыми и далеко от неё.
Дочь уехала в другой город, а сын обосновался с семьёй в тысяче километров отсюда.
Они звонили по праздникам, поздравляли, но приезжали редко.
В доме, где когда-то кипела жизнь, теперь воцарилась тишина.
Алексей давно перестал быть для неё мужем в привычном смысле, лишь соседом по квартире.
Иван заполнил пустоту.
Его маленькие ручки, цеплявшиеся за её пальцы, звонкий смех, когда она смешно морщила нос — всё это стало для неё источником радости.
Алексей всё чаще дразнил её: — Опозорилась, Ольга.
Ходишь с чужим ребёнком, будто наёмная бабушка.
Она не отвечала.
Слова мужа перестали задевать, они словно терялись в пустоте.
Но однажды вечером он взорвался. — Хватит! — рявкнул он, когда она вернулась после прогулки. — Ты что, совсем с ума сошла?
Чужого малыша сыночком зовёшь?
За нами весь двор смеётся!
Ольга спокойно сняла куртку и поставила сумку. — Это ребёнок, Владимир.
Не щенок.
И смеяться тут нечему. — А мне что делать?
Весь двор шепчется, что это мой!
А я теперь должен его кормить и одевать?
Тебе мало? — он топнул ногой, лицо покраснело.
Ольга посмотрела на него долгим взглядом.
В этом взгляде было всё: усталость, отчуждение, холод. — Ты уже сделал своё.
Теперь поздно отмахиваться.
Он хотел что-то ответить, но слова застряли.
В ту ночь он снова не ночевал дома.
И такое повторялось всё чаще.
Ольга будто жила другой жизнью.
Утром — работа, вечером — Иван.
Она купила малышу первую игрушечную машинку, потом яркий комбинезон.
Говорила Наташе: — Отдыхай, я сама с ним погуляю.
Наташа сначала смущалась, но потом принимала её помощь как должное.
Иногда с благодарностью, иногда с нотками ревности — всё-таки ребёнок был её, а чужая женщина проявляла к нему заботу, словно мать.
Однажды, возвращаясь с прогулки, Ольга услышала, как соседки перешёптывались: — Смотри, как Ольга с коляской идёт.
Прямо родная мать. — А муж её, наверное, злится… ведь все знают, чей это сын.
Ольга не обернулась, ей было безразлично, что говорят.
Пусть думают, что хотят.
Она понимала: этот малыш дал ей то, чего ей не хватало.
Алексей всё больше исчезал из её жизни.
Иногда появлялся только чтобы забрать вещи или документы.
Ольга не спрашивала, где он и с кем.
Ей это было неинтересно.
В их доме словно образовались два мира, не пересекающихся друг с другом.
Однажды вечером он пришёл навеселе.
Сел за стол, уставился в пустую тарелку и сказал: — Ты меня совсем забыла.
Заботишься о том мальчишке!
А я кто теперь для тебя?
Ольга вздохнула. — Ты сам выбрал свой путь.
Я больше не хочу ни скандалов, ни объяснений.
Он махнул рукой, пробормотал что-то и ушёл.
В тот момент Ольга окончательно осознала: её жизнь больше не связана с Алексеем.
Всё, что их держало вместе — привычка, страх перемен, общая квартира — исчезло.
Иван рос.
Его первые шаги и слова Ольга встречала с трепетом.
Она замечала каждую мелочь: как он смеялся во сне, морщил носик, дотягивался до игрушки.
Она ощущала, что её душа оживает вместе с ним.
Иногда, поздними вечерами, когда Наташа укладывала малыша, Ольга возвращалась домой и думала: «Как всё странно сложилось.
Муж предал.
Соседка — подруга или враг?
Ребёнок чужой и в то же время родной.
И всё равно… я счастлива, что он есть».
В доме становилось всё больше разговоров и пересудов.
Но Ольга уже не жила чужими словами.
Она жила своим маленьким миром, где рядом был Иван.
