Всё было предельно очевидно: Тамара Сергеевна не испытывала злости к Илье.
И даже к Анне.
Она цеплялась за что-то из прошлого, словно за старую колючую проволоку, которая держала её, используя Анну в качестве опоры.
На следующий день Анна проводила Илью в школу, собрала сумку и, не предупредив никого, направилась к свекрови. — Чего ты опять пришла? — услышала она у порога Тамару Сергеевну, даже не поздоровавшись. — Нам нужно поговорить, — твёрдо заявила Анна. — О чём? — Всё уже сказано! — ответила свекровь. — О чашке.
Лицо Тамары Сергеевны дернулось, однако быстро сменилось привычной холодной маской. — Не понимаю, чего ты от меня хочешь.
Разбил и разбил, я уже всё выбросила. — Да ну? — усмехнулась Анна. — Ты выбросила чашку, которая принадлежала Виктору Ивановичу?
Брови свекрови резко взлетели вверх. — Откуда ты это знаешь? — Потому что я знаю, что она была его.
В глазах Тамары Сергеевны что-то затрепетало. — Оставь это, Анна. — Голос стал тише, но в нём прозвучал стальной оттенок. — Нет, не оставлю. — Зачем ты суёшься в то, чего не понимаешь?! — А ты объясни мне.
Свекровь резко выдохнула и повернулась к окну. — Хочешь узнать, почему эта чашка была для меня важна?
Потому что я не могла её выбросить.
Анна остановилась. — Почему? — Потому что Виктор… — Тамара Сергеевна сжала кулаки. — Всю жизнь пил только из неё.
И мне это всегда казалось смешным.
Она замолчала, словно раздумывая, стоит ли продолжать.
Анна сделала шаг вперёд. — А потом он умер, и… — Тамара Сергеевна стиснула губы. — И я поняла, что эта глупая чашка — единственное, что осталось от него.
Анна посмотрела на неё. — Но ведь не только она.
Свекровь тихо усмехнулась. — Может быть.
Но я… Я так долго боролась с его привычками, с его упрямством… А когда он ушёл, оказалось, что мне больше не за что бороться.
Наступила тишина.
Анна выдохнула. — Думаю, тебе не была нужна эта чашка.
Тебе нужно было отпустить его.
Свекровь вздрогнула, но молчала. — Ты держалась за неё, потому что боялась, что без неё он исчезнет.
Но знаешь что?
Он уже живёт в тебе.
В твоих словах.
В твоих поступках.
Даже в твоей злости.
Тамара Сергеевна резко подняла голову. — Что ты хочешь этим сказать?
Анна покачала головой. — Что ты стала похожа на него.
Свекровь открыла рот, но быстро закрыла его.
Анна заметила, как в её глазах вспыхнуло что-то — боль, осознание, воспоминания.
Затем свекровь резко отвернулась. — Уходи, Анна.
Анна посмотрела на неё несколько секунд, но не стала спорить.
Она повернулась и направилась к двери.
Но прежде чем выйти, тихо произнесла: — Ты не можешь контролировать прошлое, мама.
Оно ушло.
Но ты сама выбираешь, как жить дальше.
Дверь захлопнулась.
А за ней — Тамара Сергеевна, которая впервые за много лет осознала, что именно её удерживает.
Прошло три дня.
Анна старалась не думать о свекрови.
Она сделала всё, что было в её силах.
Если Тамара Сергеевна решит продолжать копаться в прошлом — это её выбор.
Но в тот вечер зазвонил телефон. — Алло? — Анна взглянула на экран.
Имя, отображённое на дисплее, заставило её удивлённо приподнять брови. — Тамара Сергеевна? — Анна… — голос прозвучал странно.
Тихо.
Анна села на стул. — Что-то случилось?
Пауза. — Я нашла письмо.
Анна нахмурилась. — Какое письмо? — От Виктора. — Голос свекрови был совсем не таким, как обычно.
Ни капли привычного холода. — Оно лежало в серванте.
