Анна вышла в коридор, натянуто улыбнулась, глядя на Илью: — Надевай куртку.
Сын послушно застегнул молнию, но внутри него явно кипели эмоции.
Его маленькие пальчики дрожали, а глаза блестели от слёз.
Анна ощущала, как злость поднимается в груди.
Эта чашка… Боже, как можно было устроить такой спектакль из-за обычной чашки?! — Ой-ой-ой, — раздался голос Тамары Сергеевны, появившейся в дверном проёме с руками, сложенными на груди. — Я не понимаю, как вы можете так поступать!
Я для вас стараюсь, а вы вот так со мной!
Анна резко обернулась к ней: — Ты стараешься?
Или же просто ищешь повод нас уколоть? — О, началось! — свекровь всплеснула руками. — Виновата я!
Опять я! — Да! — Анна вздохнула. — Ты виновата, потому что накручиваешь себя и мучаешь Илью! — Да что ты говоришь?! — свекровь наклонилась вперёд. — Он разбил мою чашку!
Анна встретилась с ней взглядом. — Она уже была с трещиной, мама.
Свекровь приоткрыла рот, но тут же закрыла его.
Анна сделала шаг вперёд, снижая голос: — Почему для тебя так важна эта чашка? — Что за ерунда? — голос свекрови задрожал. — Старая чашка, которую давно следовало выбросить.
Ты бы никогда не допустила, чтобы в чай налили из треснувшей посуды.
Почему именно она? — Всё, хватит! — свекровь резко отвернулась. — Уходите, если вы такие умные!
Анна глубоко вдохнула. — Хорошо.
Она не стала вступать в спор.
В этом не было смысла.
Но ощущение, что за всем этим скрывается что-то большее, не покидало её.
Анна с Ильёй вернулись домой, и только там она позволила себе расслабиться.
Села на кухне, налила себе чай, и, наблюдая, как поднимается пар над кружкой, потерла виски.
Илья сидел напротив, уже немного пришедший в себя. — Мам? — спросил он. — Да? — Бабушка больше не любит меня?
Анна почувствовала, как внутри всё сжалось. — Конечно, любит. — Но почему она так злится?
Анна посмотрела на сына. — Это не из-за тебя, малыш.
Просто она… за что-то держится. — За что?
Анна хотела признаться, что не знает, но в этот момент ей пришла в голову мысль.
Этот сервант.
Чашки за стеклом.
Она вспомнила, как муж рассказывал, что его отец — Виктор Иванович — был страстным коллекционером посуды.
В их доме всегда было множество чашек, тарелок, сервизов.
Но сам Виктор Иванович давно ушёл из жизни, и Анна ни разу не видела, чтобы свекровь пользовалась этими вещами.
Так зачем же она их хранит?
Анна бросила взгляд на сына и взяла телефон. — Мам, кому ты звонишь? — Папе.
Через несколько секунд трубку взял муж. — Привет.
Что случилось? — Нам нужно поговорить, — сказала Анна. — По поводу чашки? — Дмитрий удивлённо посмотрел на неё. — Да.
Белая с синим узором. — Подожди… — он нахмурился. — Это не та чашка, что была у отца?
Анна напряглась. — Что ты имеешь в виду? — У него была любимая чашка.
Белая с синими цветами по краям. — Дмитрий задумался. — Они с мамой ссорились из-за неё. — Из-за чашки? — Не совсем… Просто он всегда пил из неё, а мама ненавидела эту чашку.
Говорила, что из-за неё он ведёт себя как старый человек, зацикленный на мелочах.
Внутри Анны что-то щёлкнуло. — Это была его чашка, — прошептала она.
Дмитрий удивлённо посмотрел на неё. — Да.
И?
Анна крепче сжала телефон. — И теперь она ведёт себя точно так же.
Зациклилась на вещах, как он.
В трубке повисла тишина. — Чёрт, — наконец пробормотал Дмитрий. — Я никогда об этом не задумывался.
Анна кивнула. — А я думаю, что дело не в самой чашке.
Это прошлое.
Но прошлое не отпускает так легко.
Анна была уверена — для Тамары Сергеевны эта чашка была не просто посудой.
Она символизировала нечто большее.
И если она не разберётся с этим, то продолжит мучить себя и окружающих.
Анна понимала, что этот разговор не останется без последствий.
