— Нет, — решительно сказал он. — Так и будет. Таня останется с нами. Оля привыкнет.
Спустя неделю Таня переехала. Она была тихой, бледной, а глаза казались потухшими. Практически не вступала в разговор, лишь кивала в ответ на вопросы.
В половине двенадцатого ночи зазвонил телефон. Ирина только что начала засыпать, слушая ровное дыхание супруга, когда резкий звонок заставил её вздрогнуть. Сердце зашлось тревогой — в такой час редко приходят хорошие новости.
— Алексей, — аккуратно толкнула она мужа. — Алексей, просыпайся! Телефон.
Он внезапно поднялся с кровати и взял трубку. Ирина напряжённо следила за переменами на его лице — оно постепенно бледнело с каждой секундой.
— Как это… когда? — немного отрывисто спросил он. — Да… понял. Сейчас выезжаю.
Алексей медленно убрал телефон. Его руки дрожали.
— Что случилось? — прошептала Ирина, уже предчувствуя худшее.
— Вася с Катей… — он сглотнул. — Авария. Оба погибли на месте.
В комнате повисло гнетущее молчание, перебиваемое только тиканьем часов. Ирина смотрела на мужа, не в силах поверить.
Ведь только позавчера они вместе сидели на кухне, пили чай, а Катя рассказывала о новом пироге. Вася, лучший друг Алексея с университетских лет, рассказывал истории о рыбалке.
— А Таня? — внезапно спросила Ирина. — Господи, а что с Таней?
— Она была дома, — Алексей поспешно одевался. — Мне нужно ехать, Ира. Там опознание и всё такое.
— Я поеду с тобой.
— Нет! — резко повернулся он. — Оля останется одна. Не стоит тревожить её посреди ночи.
Ирина кивнула. Муж был прав — не нужно пугать двенадцатилетнюю дочь так рано. По крайней мере, сейчас.
Она всю ночь не сомкнула глаз. Ходила по квартире, часто поглядывая на часы. Заглянула в комнату к спящей Оле — та мирно дышала, подложив ладонь под щёку, рыжие волосы раскинулись по подушке. Такая светлая, такая беззащитная.
Алексей вернулся только к утру — осунувшийся, с красными глазами.
— Всё подтвердилось, — устало сказал он, падая в кресло. — Лобовое столкновение с фурой. У них не было шансов.
— А что теперь будет с Таней? — тихо произнесла Ирина, ставя перед мужем кружку крепкого кофе.
— Не знаю. У неё осталась только бабушка в деревне, в Закарпатской области. Очень старая, с трудом ходит.
Они на некоторое время замолчали. Ирина смотрела в окно, где начинал разгораться серый, промозглый рассвет. Таня, крестница Алексея, была ровесницей Оли. Светлая, тихая девочка, всегда держалась немного в стороне.
— Знаешь, — медленно сказал Алексей, — я думаю, может, нам стоит взять её к себе?
Ирина резко повернулась к нему:,— Ты серьезно?
— А что тут такого? Место есть, комната свободна. Я же крестный отец. Не могу же отправить ребенка в детский дом!
— Алексей, это… это очень ответственно. Нужно все хорошо обдумать. Посоветоваться с Олей.
— О чем тут думать? — он резко ударил кулаком по столу. — Девочка осталась без родителей! Моя крестница! Я не смогу смотреть себе в глаза, если оставлю ее одну!
Ирина прикусила губу. Муж, конечно, прав. Но все происходит слишком быстро, слишком неожиданно.
— Мам, пап, что случилось? — сонный голос Оли заставил их вздрогнуть. — Почему вы так рано встали?
Они обменялись взглядами. Момент истины наступил раньше, чем они предполагали.
— Дочка, — начала Ирина, — сядь, пожалуйста. У нас… очень плохие новости.
Оля молчала, лишь ее глаза становились все шире и шире. Когда отец сказал, что Таня будет жить с ними, она неожиданно вскочила:
— Нет! — выкрикнула. — Я не хочу! Пусть едет к бабушке!
— Оля! — строго сказал Алексей. — Как ты можешь! У человека такое горе…
— Мне-то что? — глаза девочки блеснули. — Это не мои проблемы! Я не хочу делить дом с ней! И вас тоже не хочу делить!
Она выбежала из кухни, хлопнув дверью. Ирина с беспомощностью посмотрела на мужа:
— Может быть, не стоит спешить?
— Нет, — решительно ответил он. — Решение принято. Таня будет жить с нами. Оля со временем привыкнет.
Через неделю Таня переехала. Тихая, бледная, с потухшими глазами. Почти не разговаривала, лишь кивала в ответ на вопросы.
Ирина старалась окружить ее вниманием и заботой. Готовила любимые блюда, купила новое постельное белье с бабочками.
Оля нарочно игнорировала Таню. Запиралась в своей комнате, а если встречала ее в коридоре — отворачивалась и проходила мимо.
— Прекрати так себя вести! — упрекал отец. — Имей совесть!
— А что я делаю? — отвечала Оля резко. — Я просто не замечаю ее. Имею право! Это мой дом!
Напряжение в семье росло с каждым днем. Ирина металась между девочками, пытаясь сгладить конфликты. Но чем больше она пыталась, тем хуже становилось.
А потом исчезли серьги. Любимые, золотые, с маленькими бриллиантами — подарок Алексея на десятую годовщину свадьбы.
— Это она взяла! — выпалила Оля, когда Ирина обнаружила пропажу. — Видела, как она заходила в вашу спальню, когда вас не было дома!
— Это неправда! — впервые за все время заговорила Таня. — Я ничего не брала! Я не воровка!
Она расплакалась и убежала в свою комнату. Алексей мрачно посмотрел на дочь:
— Ты специально это делаешь, да? Решила ее выжить?
— Я говорю правду! — топнула ногой Оля. — Она притворяется! Делает из себя жертву, а сама…,— Хватит! — прервала ее Ирина. — Давайте не будем ругаться. Серьги обязательно найдутся. Может, я сама их куда-то положила и забыла.
Однако через три дня из шкатулки исчезло кольцо — единственное воспоминание о матери Ирины.
— Ну что, и это тоже «случайно» пропало? — с ехидцей спросила Оля. — Или будем делать вид, что ничего не происходит?
Она стояла посреди гостиной, поставив руки на пояс — словно маленькая фурия. А в дверях застыла бледная Таня, прикусывая губы и часто моргая, будто сдерживала слёзы.
Ирина переводила взгляд с одной девочки на другую и впервые за эти дни ей показалось, что она начинает что-то понимать.
Сидя на краю ванны, Ирина вертела в руках пузырёк с зелёнкой. Простое решение мелькнуло у неё в голове случайно — она как раз обрабатывала порез Тани от бумаги. Зеленка. Такая же въедливая, как ложь, и такая же заметная, как правда.
Дождавшись, пока все уснут, она достала шкатулку с украшениями. Аккуратно отметила каждое колечко и серёжку крошечной точкой.
— Что я творю? — прошептала в темноту. — Господи, до чего я дошла…
На следующее утро пропал кулон. За столом было тихо. Таня уныло ковыряла овсянку ложкой, Оля отворачиваясь смотрела в окно. Алексей мрачным взглядом пил кофе.
— Девочки, — стараясь говорить спокойно, обратилась Ирина, — покажите свои руки.
Они удивлённо посмотрели на неё.
— Зачем? — нахмурилась Оля.
— Просто покажите.
Таня первой раскрыла ладони — чистые, без единого пятнышка. А вот Оля колебалась.
— Я не стану! — попыталась встать из-за стола.
— Садись! — грозно прогремел отец. — Немедленно покажи руки матери!
Закусив губу, Оля вытянула руки. На подушечках пальцев виднелись крошечные зелёные точки.
В кухне повисла гробовая тишина. Слышалось, как тикают часы, как гудит вода в трубах и как тяжело дышит Алексей.
— Ты… — он задыхался от гнева, — ты обвиняла Таню, а сама…
Оля вскочила, опрокинув стул. В её глазах плескались ужас и что-то ещё — может, стыд?
— Ненавижу вас! — выкрикнула она. — Всех!
Прежде чем кто-то успел остановить, она выбежала в прихожую и хлопнула входной дверью.
— Оля! — бросилась следом Ирина, но муж схватил её за плечи.
— Пусть остынет, — сказал он решительно. — Пусть обдумает своё поведение.
Но с каждым часом Оля не возвращалась. Телефон не отвечал. К вечеру Ирина стала терять покой.
— Нужно вызвать полицию, — с дрожью в голосе произнесла она. — Уже темнеет…
В этот момент неподвижная весь день Таня внезапно оживилась:,— Кажется, я знаю, где она могла спрятаться.
— Откуда ты это взяла? — удивленно спросила Ирина.
— Иногда я замечала, что она любит сидеть в старой беседке в парке, у пруда.
— Почему же ты не рассказала раньше? — встрепенулся Алексей.
— Вы не спрашивали, — пожал плечами Таня. — Я пойду за ней сама. Прошу.
Ирина обменялась взглядом с мужем. В голосе Тани прозвучала какая-то новая, непривычная интонация — уверенность? Решительность?
— Иди, — кивнула она.
Прошел час, потом второй. За окном наступали сумерки, когда раздался звонок в дверь.
Там стояли обе девочки — растрепанные и с покрасневшими лицами. Глаза Оли были опухшими от слез, но зла в них больше не было. А Таня… впервые за все это время улыбалась.
— Мам, — тихо произнесла Оля. — Прости меня. Я… я все верну.
— Я знаю, дорогая, — Ирина прижала дочь к себе. — Знаю.
— Просто я думала, — всхлипнула Оля. — Мне казалось, что теперь вы будете любить ее больше. Она же такая несчастная. А я…
— Глупая, — неожиданно сказала Таня. — Очень глупая ты, Оля. Любовь нельзя украсть. Она либо есть, либо её нет.
Ирина удивленно посмотрела на падчерицу. Откуда в двенадцатилетней девочке такая мудрость?
— Мы с ней поговорили, — объяснила Таня, заметив взгляд Ирины. — Долго. Обо всем.
— И знаете что? — Оля улыбнулась сквозь слезы. — Она классная. Таня — наша. Представляете, она тоже любит «Гарри Поттера»! И в шахматы играет! Мам, можно она будет жить в моей комнате? Пожалуйста!
Ирина почувствовала, как ком в горле мешает говорить. Она обняла обеих девочек, прижала к себе. Где-то в глубине квартиры Алексей громко высморкался.
Позже, когда девочки уже ложились спать, в кухне раздался их шепот:
— Слушай, а можно я буду звать тебя сестренкой? — тихо спросила Оля.
— Можно, — в голосе Тани звучала улыбка. — Только при одном условии.
— Каком?
— Научишь меня плести фенечки? У тебя такие красивые получаются…
Ирина мягко прикрыла дверь. В кухне Алексей стоял с двумя бокалами.
— Знаешь, — задумчиво сказал он, наливая вино рубинового цвета, — наверное, Вася с Катей там, наверху, сейчас радуются.
— Правда? — Ирина взяла бокал.
— Уверен. Их девочка дома. С семьей. И теперь у нее есть сестра.
За окном мерцали звезды. Где-то вдали голосили собаки. В детской две девочки, которые недавно были чужими, шептались о своем — девчачьем — и вместе становились настоящими сестрами.
