Билеты в театр так и остались на его кухонном столе. — Правильно поступает, — поддержала тётя Оля. — Не вмешивайся в чужие дела. — Наташа, милая, — Алексей схватил её за руки, — дай мне шанс.
Последний.
Обещаю, всё исправлю!
И она уступила.
Под давлением взглядов соседей, под грузом собственной вины — разве она не супруга?
Разве не обязана поддержать в сложный момент? — Ладно, — тихо произнесла она. — Заходи.
Прошёл месяц.
Кухня снова пропиталась запахом перегара, хотя Алексей уверял, что «всего лишь пиво для здоровья».
На столе валялись грязные тарелки, пепельница была переполнена окурками. — Чего таращишься? — Алексей сидел за столом в нижней рубашке, щёлкал семечки. — К своему дружку-соседу хочешь?
Только попробуй! — Лёша, ты же клялся не пить… — Я и не пью!
Пиво — не считается алкоголем.
А ты обещала быть верной женой, а сама при первой же возможности к другому бросилась! — Мы ничего не… — Не ври!
Думаешь, я не видел, как вы друг на друга глазели?
И новые платья покупала, и в парикмахерскую бегала!
Для кого старалась? — Для себя… — Для него!
Для своего Игоря Васильевича! — Алексей поднялся, пошатнулся. — Ну и где теперь твой рыцарь?
Смылся, как только появился настоящий мужик!
Тамара Сергеевна подошла к окну.
За стеклом мелькнула знакомая фигура — Игорь Васильевич выносил мусор.
Их взгляды пересеклись на мгновение.
Он грустно кивнул и быстро отвернулся.
Она опустила штору и отошла от окна.
В комнате пахло перегаром, табачным дымом и разбитыми надеждами. — И не думай больше к окну подходить, — прохрипел Алексей, плюхнувшись обратно на стул. — А то ещё чего придумаешь.
Тамара Сергеевна направилась на кухню, открыла кран и начала мыть посуду.
Вода была ледяная — снова что-то сломалось.
Раньше она бы постучалась к Игорю Васильевичу за помощью.
Теперь придётся вызывать слесаря из ЖЭКа.
Если деньги найдутся.
Тарелка выскользнула из её рук и разбилась о раковину.
Острый осколок больно порезал палец.
Капли крови падали в мыльную воду, окрашивая её в розоватый оттенок. — Что там гремит? — ворчливо спросил Алексей. — Ничего, — тихо ответила она, смотря на кровь. — Ничего не гремит.
За окном стемнело.
В квартире Игоря Васильевича загорелся свет.
А у неё — лишь этот противный запах и пьяное дыхание в затылок. — Наташ, а есть что поесть? — Алексей навис над ней. — Хочется чего-то горячего.
Она взглянула на него — красные глаза, небритые щёки, капли пота на лбу.
Вот оно, её счастье.
Вот он, долг жены. — Сейчас суп подогрею, — сказала она, включая плиту.
Синий огонёк вспыхнул в темноте, осветив её лицо.
В её глазах не было ни слёз, ни надежды.
Лишь усталость и осознание того, что это навсегда.
