— Ольга, ну ты ведёшь себя как ребёнок.
Мои деньги — мои.
Твои — твои.
Всё честно, — Игорь откинулся на спинку дивана и разразился громким, искренним смехом.
Этот смех, который ещё год назад казался мне настоящим и заразительным, теперь резал слух, словно дешевый металл.
Он смотрел на меня сверху вниз, и в его глазах плескалось липкое самодовольство.
Год назад там горело обожание.
Теперь — снисходительная жалость к «бедной девочке», которую он осчастливил, разрешив жить рядом с собой. — Я просто подумала, что раз холодильник общий, то логично будет купить его вместе, — тихо ответила я, не поднимая глаз и внимательно изучая узор на ковре.
Главное — не смотреть вверх.
Нельзя дать ему заметить холодную ярость, которая медленно поднималась из глубины души. — Логично — это когда каждый несёт ответственность за себя.
Я тебя содержу?
Нет.
Аренду и коммуналку оплачиваю?
Да.
И на этом будь благодарна.
А холодильник, извини, — это уже лишнее.
Старый ведь ещё работает.
Он произнёс это так, будто бросал мне обглоданную кость.
Старый холодильник, доставшийся нам от его бабушки, ревел по ночам, словно раненое животное, превращая свежие овощи в ледяную кашу.
Я молча кивнула. «Год, дочка.
Всего один год, — звучал в голове голос Павла. — Я не против твоего Игоря.
Мне не нравится твоя слепота.
Вы знакомы всего три месяца.
Пусть он докажет, что любит тебя, а не мои деньги.
Живите на собственные средства.
Ни копейки от меня.
Покажем, из чего он сделан».
Павел был недоволен нашей поспешной свадьбой.
Он считал, что Игорь охотится за приданым.
Чтобы опровергнуть его мнение, я согласилась на этот эксперимент.
Я даже вернула фамилию матери, чтобы на работе не было намёков.
Для Игоря это превратилось в историю о том, как богатый отец «лишил наследства» непокорную дочь.
Тесто оказалось плохим.
Первые полгода Игорь играл в благородного.
Он думал, что если немного продержится, суровый тесть сменит гнев на милость.
А потом понял, что денег не будет.
И маска стала спадать.
Сначала исчезли цветы.
Потом он «забывал» кошелёк в ресторане.
А теперь дошли до раздельного бюджета, где его средства — только его, а мои — общие. — Ладно, не дуйся, — он подошёл и небрежно провел рукой по моим волосам, будто гладил собаку. — Заработаешь — купишь.
Ты же у меня умница.
Стараешься.
Я медленно подняла на него глаза.
В его взгляде не было ни малейшего сомнения в своей правоте.
Только уверенность хозяина положения, который хорошо зарабатывает и которому «повезло» взять в жёны красивую, но абсолютно бесполезную в финансовом плане женщину.
Он не подозревал, что «стараюсь» я в компании, принадлежащей моему отцу.
Он не знал, что ключевой проект, за который ему обещана большая премия, от начала до конца был разработан и реализован мною.
И он точно не догадывался, что завтра в десять утра его вызовут не для повышения, а на серьёзный разговор. — Да, милый, — я заставила себя улыбнуться самой покорной из своих улыбок. — Ты прав.
Конечно, ты прав.
Вечером он пришёл домой с блестящими глазами.
Бросил на стол папку с логотипом автосалона. — Смотри, какую красавицу присмотрел! — он с восторгом развернул передо мной глянцевый буклет.
С картинки на меня смотрел хищный профиль дорогого внедорожника. — Возьму в кредит, конечно.
Но с моей зарплатой это пустяки.
Первый взнос сделаю с премии по проекту «Горизонт».
