— Подпиши, Ольга Сергеевна, и положим конец всей этой показухе.
Алексей небрежно подвинул ко мне папку с бумагами.
Его ухоженные пальцы ритмично постукивали по столу из красного дерева, а на губах играла та самая злополучная усмешка, которую я успела возненавидеть за эти годы.
Это была усмешка хищника, загоняющего жертву в угол. — Что это? — я не прикоснулась к документам, ощущая, как внутри все сжимается холодным комком. — Твой прощальный подарок.
Шесть соток в какой-то захудалой местности под названием Приморск.
Заросший бурьяном участок, кривой сарай и рухнувший колодец.
Все, что ты заслужил.
Он откинулся на спинку кресла из тисненой кожи, наслаждаясь моментом.
Наслаждаясь моим унижением, которое он срежиссировал с особой жестокостью.
— А это… — он указал на документы, — считай, компенсация за твои лучшие годы.
Будешь редиску выращивать.
Если, конечно, что-то на этой глине взойдёт.
В его голосе прозвучало неприкрытое презрение.
Он ждал слёз, истерики, скандала.
Ждал, что я начну спорить, торговаться за его подачки, цепляться за привычную жизнь, которую он одним взмахом пера у меня отнял.
Но я просто взяла ручку.
Такого он не ожидал. — Дети останутся со мной, — спокойно произнесла я, без малейшей дрожи в голосе.
Это было единственное условие.
Моя красная черта.
Мгновение его лицо исказилось.
Дети были тем единственным, что могло пробить его защиту, но не из-за любви.
Для него они значили статус, продолжение себя, красивую картинку для общества.
Хотя дети его презирали, и он прекрасно это знал. — Как хочешь.
Им в деревне самое место.
Со свежим воздухом и удобствами на улице.
Полезно для развития.
Молча я подписала.
Воронова Ольга Сергеевна.
Скоро просто Воронова.
Я забрала папку и поднялась.
Без лишних слов.
Ни одного взгляда в его сторону.
Дверь его кабинета захлопнулась за мной, отсекая пятнадцать лет жизни.
Вечером, разбирая бумаги, дети заглянули в комнату.
Двойняшки, Иван и Марина, мои тринадцатилетние защитники. — Мам, это от него? — Марина кивнула на документы с гербовыми печатями. — Да.
Это наш новый дом.
Я развернула план участка.
Кривой прямоугольник, обозначенный как «земли сельхозназначения».
В центре — синий кружок с надписью «колодец».
Иван нахмурился. — Мы правда туда переедем?
Подальше от… него? — Да, — твёрдо ответила я. — Мы начнём всё заново.
На экране ноутбука я открыла спутниковую карту.
Маленькое зелёное пятно среди полей и лесов.
Приморск.
При увеличении можно было разглядеть тёмный провал посреди заросшего участка.
Старый колодец.
Алексей думал, что отправляет меня в ссылку, в нищету.
Он с усмешкой оставил мне этот «бесполезный» дачный участок.
Но он даже не подозревал, какую тайну прячет эта заброшенная земля.
А я почему-то чувствовала, что именно там, в этой глуши, спрятан мой настоящий счастливый билет.
Не в квартире с видом на центр Киева, а там, на дне старого, заброшенного колодца.
Реальность оказалась суровее любых спутниковых снимков.
Приморск встретил нас покосившимися заборами и пустынными улицами.
Наш участок оказался крайним, у самого леса.
Высокий, почти человеческого роста, бурьян скрывал всё, кроме ржавой крыши сарая.
— Ого, — выдохнул Иван, осматривая наши новые владения. — Тут точно мачете понадобится.
Марина молча сглотнула, но затем решительно покачала головой: — Ничего, мам.
Мы справимся.
Главное, что мы вместе и его нет рядом.
На первое время мы сняли небольшой домик на соседней улице.
Хозяйка, сухонькая старушка, оценила нас проницательным взглядом. — На шестой участок, верно?
К Семёнову? — уточнила она. — Место гиблое.
Он там всё копал да копал что-то.
Геолог был, странный.
Уехал лет десять назад, а потом и умер, говорят.
С тех пор земля и стоит никому не нужная.
Вечером раздался звонок.
