Она ушла сама.
Сказала, что нашла более выгодный вариант.
Я все поняла.
Это был спектакль.
Тщательно отрепетированное действо в двух актах.
Сначала разыгрывали развод, затем мать приходила ко мне за сочувствием и жильем.
А отец играл роль виноватого, чтобы убедить меня в его предательстве. — Понятно, — ответила я. — Передавай привет… новой жене.
Домой я пришла поздно.
Мать встретила меня с довольной улыбкой: — Я тут подумала, где лучше искать квартиру.
В центре дорого, зато удобно… — Никакой квартиры не будет, — резко перебила я. — Что? — она не поняла. — Завтра собирай вещи и уходи.
К отцу, на съемную квартиру, куда хочешь.
Но здесь ты не остаешься.
Лицо матери исказилось: — Ты с ума сошла?
Я твоя мать! — Та самая мать, которая выставила меня на улицу в восемнадцать лет.
В ноябре.
Без денег и теплой одежды. — Но тогда времена были трудные… — А сейчас что, легче? — я вынула конверт с деньгами. — Вот тебе на первое время.
Это больше, чем вы дали мне тогда.
Гораздо больше.
Мать схватила конверт и пересчитала купюры: — Этого хватит на месяц!
А потом что? — А потом справляйся сама.
Ты взрослая. — Неблагодарная! — закричала она. — После всего, что я для тебя сделала! — Что именно ты для меня сделала? — тихо спросила я. — Родила?
Это был твой выбор.
Воспитывала?
До восемнадцати и выставила на улицу.
Мать плакала, угрожала подать в суд на алименты.
Я молча собирала ее вещи в сумку.
Когда дверь за ней захлопнулась, повернула ключ дважды.
Потом села на диван и впервые за много лет заплакала.
Не от жалости к себе или к ней.
А от облегчения.
Наконец я сделала то, что должна была сделать давно — поставила границы.
На следующий день заменила замки.
И номер телефона тоже сменила.
Новая жизнь должна начинаться с чистого листа.
Родители больше не возвращались.
