— Ольга, дорогая, это мама… — голос в трубке дрожал от слез. — Мне больше некуда идти.
Я отложила ножницы и взглянула на клиентку в зеркале.
Женщина терпеливо ждала, привыкшая к тому, что мастера иногда отвлекаются на звонки.
Двенадцать лет не слышала этого голоса.
Двенадцать лет назад он звучал совсем иначе. — Что случилось, Тамара Сергеевна? — я не смогла назвать ее мамой. — Игорь… твой отец… он завел молодую.
Сказал, что старая жена ему не нужна.
Выгнал меня из дома, представляешь?
После тридцати лет брака!
Я молчала, машинально перебирая расческу в руках.
Женщина в зеркале внимательно разглядывала мое лицо, пытаясь понять, что происходит. — Олечка, я знаю, мы… мы тогда поступили неправильно.
Но ты же понимаешь, времена были трудные, денег не хватало… — Хорошо, — перебила я. — Адрес запишешь?
Положив трубку, я увидела в зеркале свое лицо.
Такое же каменное, как у родителей в то утро, когда мне исполнилось восемнадцать.
Только глаза были другие — не злые, а уставшие.
День рождения встретила одна, как всегда.
Проснулась в коммунальной квартире от звука дождя по железной крыше.
Ноябрь 2006-го был особенно мрачным.
В комнате пахло сыростью и чужой едой с соседних кухонь.
На столе лежал паспорт — получила его вчера.
Красноватая корочка с надписью черным по белому: гражданка Украины.
Совершеннолетняя.
Взрослая, значит.
Планировала утром пойти к родителям.
Хотела показать документ, может, даже торт купить.
Думала, отметим как-нибудь.
Теперь понимаю, насколько это было наивно.
Когда вошла на кухню родителей, сразу почувствовала — воздух какой-то плотный, напряженный.
Мать сидела за столом с видом судьи, отец стоял у окна, отвернувшись. — Садись, Ольга, — кивнула мать на табуретку.
Я села, сжимая в руке паспорт.
Хотела показать, но что-то остановило. — Ты теперь взрослая, — начала мать без лишних слов. — Совершеннолетняя.
И мы с отцом решили…
Она замолчала, словно подбирала слова.
А потом резко заявила, словно отрезала: — Будешь жить самостоятельно.
Собирай вещи.
Я сначала не поняла.
Совсем не поняла. — Как это? — А так.
Вон пакет на комоде стоит, там твое. Остальное наше, мы покупали.
