— Ты забыла выключить утюг, — бросил он, не поднимая глаз от ноутбука.
— Но я даже не гладила сегодня, — ответила я.
— Врешь. Хочешь сказать, это я забыл?
Раньше он проверял, не забыла ли я шарф в мороз, теперь стал придираться ко всему: к недосоленному супу, к громкому смеху, пыли на полках.
Каждая моя ошибка превращалась в спектакль. Однажды, когда я опоздала на десять минут с работы из-за пробки, он устроил сцену в парке, крича, что я «бросаю семью».
Прохожие оборачивались, а я пыталась успокоить его. Его подозрения множились. Но поводы, как оказалось, он создавал сам.
— Ты с ума сошла, — шептала я ночью, пока он храпел рядом. Но сомнения грызли: а вдруг правда я? Может, перестала стараться? Перестала быть той, кого он когда-то любил?
На следующее утро, пока он разливал кофе, я заметила, как муж вздрогнул, едва зазвонил телефон. Он резко отвернулся, шепча что-то в трубку, а потом, поймав мой взгляд, бросил: «Рабочие вопросы».
Вечером «задержался в офисе». Его ложь обрастала деталями: пропавшие часы («отдал в ремонт»), таинственные звонки в ванной («коллега по проекту»), внезапная страсть к фитнесу по ночам.
Правда открылась случайно. Он оставил телефон на столе, уходя в душ. Сообщение всплыло на экране: «Долго еще терпеть эту истеричку? Я не выдержу без тебя».
Сердце упало в пустоту. Я знала этот номер — его секретарша. Вспомнила, как он восхищенно говорил: «Она так организована, не то что некоторые». Теперь понимала: это не сравнение. Это план.
Той ночью я рылась в его документах, листая папки. Чек на кольцо с бриллиантом, бронь ресторана на двоих… и распечатанные статьи: «Как доказать неадекватность супруги в суде». В груди закипела ярость, горькая и очищающая. Он не просто хотел уйти. Он хотел сломать меня, чтобы мир аплодировал его «спасению» от брака с полусумасшедшей.
Я позволила себе заплакать лишь раз — стоя под душем. Потом начала записывать. Даты, цитаты, скриншоты переписок, которые успела сделать. Сфотографировала документы.
Отправила копии адвокату подруги. Каждая страница — щит от его лжи.
На следующий день он вернулся с розами.
— Прости, я был груб, — он обнял меня, и я чуть не поверила в искренность.
— Давай начнем все заново, — прошептал он мне в волосы.
Я улыбнулась, представив, как он репетировал эту фразу перед зеркалом.
— Хорошо, — ответила я, целуя его в щеку. — Но сначала закажи пиццу. Устала готовить.
Он не знал, что адвокат уже ждет моего звонка. Не видел, как я упаковываю чемодан, пока он «задерживается на работе».
И уж точно не ожидал конверта с документами о разводе, где виновником был его роман, а не мои «сумасшедшие» действия.
Когда я ставила подпись, он кричал, что я «хитрая стерва». Впервые за год его эмоции были настоящими.
Теперь я живу в квартире с видом на реку. И благодарю его за урок: любовь не должна быть тюрьмой, где ты — вечный узник, а надзиратель ищет повод для казни.
