Я поставила пакет на стол и уставилась на неё. — Какую ещё «мою»?
Я с мамой, нам тяжело.
Ты молодая, у тебя работа, муж.
А мы — две женщины без поддержки. — Поддержка у вас — Игорь, — я указала пальцем на мужа, стоявшего в углу и выглядевшего так, будто вот-вот потеряет сознание. — Вам этого разве недостаточно?
Оксана наклонилась ко мне, её глаза сверкнули. — Ты всегда была лишней, Тамара.
Всегда.
Ты правда думаешь, что он выбрал тебя?
Он просто пожалел.
А я — его настоящая семья.
В животе неприятно защемило, и я едва сдержалась, чтобы не схватить её за волосы. — Убирайся из моей квартиры, — я прохрипела. — Немедленно.
Она расхохоталась.
Нервно, громко, словно выиграла. — Посмотрим, кто в итоге победит, — сказала она и встала.
Игорь сделал шаг к ней. — Оксаночка, не горячись… — Ах, значит, «Оксаночка»? — я бросила взгляд на мужа, и предательство жгло душу так сильно, что хотелось кричать. — Ты с ней заодно?
Он пробормотал: — Тамар… ну… я же не могу её бросить… — А меня можешь? — спросила я тихо, но так, что тишина повисла на всю кухню.
Ответа не последовало.
Только его привычное молчание.
Я схватила пакет с продуктами и швырнула его на пол.
Яблоки покатились по линолеуму, молоко глухо захлюпало. — Всё.
Конец.
Я всегда думала, что в тридцать с небольшим жизнь как-то устаканится: семья, работа, квартира, отпуск раз в год — ну ладно, раз в два года.
Но оказалось — нет.
После тридцати всё только начинается.
И не в смысле «новые горизонты», а в том, что держи чемодан готовым, дорогая, и учись выживать.
После той сцены на кухне воздух в квартире стал вязким, словно густой кисель.
Мы с Игорем вроде бы продолжали жить вместе — он ходил на работу, я — на свою.
По вечерам ужинали молча, каждый погружался в телефон, делая вид, что всё в порядке.
Но всё было далеко от нормальности.
Оксана звонила всё чаще.
Я слышала её голос за дверью в комнату, когда он говорил «тихо».
Этот шёпот, её противный смех: — Ну, Игорёша, ты же понимаешь, у меня нет выбора… — Ты же обещал… — Тамара-то не будет вечно сопротивляться… Я стояла у стены и слушала.
Руки дрожали.
Хотелось ворваться туда и накричать.
Но я понимала: чем громче скандал, тем больше он будет жалеть её, а не меня.
Всё окончательно рухнуло в субботу.
Я как раз пылесосила — классическая женская месть: шуметь, пока он спит.
Вдруг раздался звонок в дверь.
Я открыла — и, конечно же, Оксана.
В джинсах, но на каблуках, волосы уложены так, будто идёт на приём к президенту. — Привет, — протянула она сладким голосом и прошла мимо меня, не спросив даже. — Игорёша дома?
Я выключила пылесос. — Ты вообще что себе позволяешь?
Она обернулась и посмотрела на меня, как учительница на двоечника. — Тамара, ну перестань.
Мы семья.
Мы решаем вопросы. — Какие ещё вопросы? — я скрестила руки на груди. — Квартирный, — спокойно ответила она и села на диван. — У нас с мамой катастрофа.
Если ты нормальный человек, ты должна понять.
Я уже собиралась высказать всё, что думаю о её «катастрофе», но в этот момент из спальни вышел Игорь.
Лохматый, в футболке и спортивных штанах. — Оксаночка, ты приехала? — его голос звучал радостно, как у ребёнка, увидевшего мороженое.
Меня будто током ударило. — Стоп.
Она тут вообще с какой стати? — Тамар, — Игорь поднял руки, словно на допросе. — Мы просто хотели обсудить… — Без меня? — я сделала шаг к нему. — Мою квартиру?
Без меня?!
Оксана встала и подошла вплотную. — Послушай, — сказала она тихо, но в её голосе прозвучал холод металла. — Ты же сама понимаешь: тебе она ни к чему.
У вас есть жильё. А я с мамой в старой двушке, где всё рушится.
