Утро началось привычным образом: чайник на кухне завывал так, будто в нём поселился оперный певец, хлеб в тостере подгорел до состояния, близкого к угольной промышленности, а я, Тамара, в очередной раз старалась выглядеть счастливой женой в свои тридцать с лишним.
На плите лежала яичница, рядом — салфетка с зелёными огурцами.
Всё было чинно и по-советски: один холодильник, двое жильцов и множество невыраженных слов между ними.
Игорь сидел за столом, сгорбившись над телефоном.
Он выглядел так, будто изучает последние новости мировой экономики.
Но на самом деле я знала: на экране его сестра Оксана.
Та самая вечная «бедная родственница», которая, кстати, младше его всего на пару лет, но до сих пор живёт у мамы и уверена, что брат обязан её содержать, словно княжну из старинной повести.
Телефон завибрировал, и я услышала его тихое: — Алло, Оксаночка… ну что опять?
В этот момент меня словно подкосило.
Я резким движением перевернула яичницу — масло забрызгало, чуть не попало на руку. — Опять про деньги? — спросила я, даже не оборачиваясь.
Голос мой прозвучал холоднее морозильника.
Игорь сморщился, как ученик, пойманный с плохой оценкой. — У неё там ситуация… Ну, понимаешь… — Ситуация у неё постоянная, — сказала я, ставя сковородку на плиту и пристально глядя на него. — А у нас ситуация — коммунальные платежи растут, продукты дорожают, ипотека висит.
А у неё?
Он развёл руками, словно извиняясь не передо мной, а перед ней. — Мама тратит много на лекарства, а Оксане одной трудно… Я усмехнулась. — Одной?
Она ведь живёт с твоей мамой.
Или, прости, маме тоже деньги переводишь?
Тишина.
Он молчаливо смотрел в кружку с чаем.
Ответ был очевиден.
В животе неприятно кольнуло.
Вот оно — предательство по капле.
Пока я тут стараюсь — работа, дом, всё на моих плечах — он тайком сливает семейный бюджет в бездонную яму под названием «сестричка». — Игорь, ты вообще голову включаешь? — руки мои дрожали, сжавшись в кулаки. — Мы тут копим на ремонт, на нормальную жизнь.
А ты ей переводишь деньги как банкомат.
Он вздохнул и попытался улыбнуться. — Ну, это же семья… — А я тогда кто для тебя? — резко перебила я. — Соседка по съёмной квартире?
Он замолчал.
И именно это молчание оказалось страшнее любых слов.
Разумеется, я знала: бабушка оставила мне в наследство двухкомнатную квартиру.
Документы оформлены, всё законно — Гадяч, печати, свидетели.
Но мы с Игорем даже не планировали туда переезжать — квартира требовала ремонта, да и район был не самый удобный.
Я думала: сдам её в аренду, получим дополнительный доход.
Стабильность, понимаете?
Однако, как выяснилось, Оксана тоже была в курсе.
И, судя по тону её звонков, у неё давно созрел план, как заполучить это жильё себе. — Тамар, ты же понимаешь, — начал Игорь уже вечером, — у Оксаны тоже трудная ситуация.
Квартиру твою можно было бы… ну… — Что значит «можно было бы»? — я приподняла бровь. — Продать и отдать деньги твоей сестре?
Или пустить её туда жить?
Он опустил глаза.
Это был ответ.
В душе всё перевернулось. — Слушай, Игорь.
Запомни: квартира — моя.
Моя, по наследству.
Ты к ней не имеешь никакого отношения.
И уж тем более твоя сестра. — Но ведь ты понимаешь… — пробормотал он, пытаясь виновато улыбнуться. — Она же рассчитывает… — Пусть рассчитывает на себя, — отрезала я.
Спустя несколько дней конфликт вышел на поверхность.
Вечер.
Я возвращаюсь с работы, еле донесла пакет с продуктами — молоко, курица, пару яблок.
Зашла в квартиру, и что увидела?
Оксана сидела на моей кухне, нога на ногу, с чашкой моего чая. — О, привет, Тамара, — сказала она тоном, будто я пришла к ней в гости. — Мы тут с Игорьком обсуждали твою квартиру.
Я поставила пакет на стол и уставилась на неё. — Какую ещё «мою»? — Ну ту, что тебе бабушка оставила, — она улыбнулась своей хищной улыбкой. — Мы решили, что будет справедливо, если она достанется семье. — Семье? — я усмехнулась. — То есть тебе?
Оксана пожала плечами. — Ну а что?
