Он перестал задавать вопросы.
Но я понимала, что он не забыл.
Он глубоко спрятал свою боль внутри.
С каждым годом он становился всё более замкнутым и серьёзным.
Он повзрослел гораздо раньше, наблюдая, как тяжело мне приходится.
После школы он начал подрабатывать — разносил листовки, мыл машины.
Все заработанные деньги отдавал мне. — Мам, купи себе новые туфли, — однажды сказал он, протягивая мятые купюры. — Твои совсем развалились.
Я не смогла сдержать слёз.
От гордости за сына и от горечи судьбы.
Мой мальчик, мой защитник.
Он брал на себя роль мужчины в семье, которую его родной отец так легко бросил.
Я смотрела на него и с ужасом осознавала, что та буря, которую я пыталась предотвратить все эти годы, неумолимо надвигается. *** Илье исполнилось семнадцать.
Высокий, серьёзный молодой человек с моими глазами и упрямым подбородком, словно копия Андрея.
Эта похожесть всегда разрывала мне сердце.
Он хорошо учился, мечтал о юридическом факультете.
Говорил, что хочет защищать таких, как мы.
Переломный момент произошёл внезапно.
Мы сидели на нашей крошечной кухне, ужинали варёной картошкой с селёдкой.
Илья молча просматривал ленту новостей в телефоне.
Вдруг он замер. — Мам, посмотри, — протянул он мне смартфон.
На экране я увидела лощёного, уверенного в себе Андрея.
Он стоял на фоне шикарного ресторана в объятиях молодой длинноногой девушки.
Подпись под фото гласила: «Известный бизнесмен Андрей Кравченко на открытии своего нового заведения». — Новый ресторан… — прошептал Илья. — Значит, у него всё хорошо.
В полном порядке.
Я молчала, не находя слов.
Сердце сжалось от боли. — А мы едим картошку, — тихо произнёс он, но в голосе прозвучала сталь. — Ты работаешь сутками, чтобы я мог нормально одеться и пойти в институт.
А он… открывает рестораны. — Илья, не надо, — попросила я. — Почему «не надо»? — он поднял глаза на меня, и я впервые увидела в них не просто обиду, а настоящую, холодную злость. — Почему мы должны молчать?
Он должен был платить алименты!
По закону!
Почему ты никогда не подавала на них?
Ты боишься его? — Сынок, это сложно… — Что тут сложного, мама? — он повысил голос. — Он бросил нас!
Он обязан был помогать!
Я читал, что по закону можно взыскать алименты за последние три года, даже если раньше не подавала!
Это хоть что-то!
Почему ты этого не делаешь?
Его слова нанесли удар.
Я видела, что он считает меня слабой, безвольной, неспособной постоять за нас.
А я не могла раскрыть ему правду.
Не могла сказать, что защищала его от клейма должника. — Ты не понимаешь… — это было всё, что мне удалось выдавить. — Я всё понимаю! — прервал он меня. — Я понимаю, что он нас унизил и растоптал, а ты позволила ему это сделать!
Ты позволила ему вычеркнуть нас из жизни и жить припеваючи!
Он вскочил из-за стола, стул с грохотом упал. — Хватит.
Я больше не стану это терпеть.
Мне скоро восемнадцать.
И я сам с ним поговорю.
Он ушёл в свою комнату и громко захлопнул дверь.
Я осталась одна посреди кухни.
Фотография счастливого Андрея всё ещё светилась на экране телефона, словно насмехаясь надо мной.
Я поняла, что мой мальчик вырос.
И теперь он готов вступить в бой, о котором даже не догадывается.
Моя многолетняя ложь во имя спасения начала рушиться. *** День восемнадцатилетия Ильи я ждала с замиранием сердца.
Я испекла его любимый торт, пригласила двух его лучших друзей.
Старательно создавала праздничную атмосферу, но тревога не отпускала меня ни на минуту.
Вечером, когда гости ушли, Илья сел напротив меня.
Он выглядел необычайно серьёзным. — Мам, нам нужно поговорить.
Я кивнула, чувствуя, как руки холодеют. — Сегодня я стал совершеннолетним.
Теперь я сам отвечаю за себя.
И я принял решение.
Я найду отца. — Зачем, Илья? — голос мой дрожал. — Что ты хочешь ему сказать?
Чего добиваться?
Денег?
После стольких лет? — Дело не в деньгах, мам.
Точнее, не только в них, — он смотрел мне прямо в глаза. — Я хочу посмотреть ему в лицо.
Я хочу спросить, как ему спится по ночам.
Как он живёт, зная, что бросил своего ребёнка и заставил тебя пахать как лошадь все эти годы. — Сынок, не делай этого, умоляю! — взмолилась я. — Это ни к чему хорошему не приведёт!
Он… он плохой человек.
Он может быть опасен. — Я не боюсь его.
Что он мне сделает?
Я хочу справедливости.
Для тебя.
Для нас.
Я была в отчаянии.
Как его остановить?
Как объяснить, не открывая страшную тайну? — Илья, пойми, есть вещи, о которых ты не знаешь… — начала я. — Тогда расскажи! — перебил он. — Что ты скрывала все эти годы?
