— Я записала тебя на курсы по детскому массажу. Начинаем в субботу, в девять утра, — сказала свекровь, не отрывая взгляда от экрана телефона.
Она устроилась на моем любимом диване в гостиной и распоряжалась моей жизнью, словно это была ее собственная территория.
А муж, стоя рядом, лишь кивал и улыбался.
В тот самый момент я осознала: если сейчас не уйду, то никогда уже не уйду.
И я ушла.
Прямо посреди дня, не дожидаясь вечера и не собирая вещи.
Просто схватила сумку, ключи от машины и выехала с двора, пока они спорили о меню на ближайшую неделю.
Солнечные лучи Каменца-Подольского лениво проникали сквозь тюль, нанося на паркет золотистые полосы.
Ольга сидела на кухне за ноутбуком, допивая остывший кофе и заканчивая очередную статью.
Работа фрилансером дарила ей ценную свободу — возможность трудиться из дома, в удобном ритме, без суеты офиса.
После трех лет брака с Игорем их жизнь вошла в приятную и спокойную рутину: он уходил на работу к девяти, она работала дома, вечерами они вместе готовили ужин, смотрели сериалы и строили планы.
Детей пока не было — оба хотели сначала укрепиться материально и купить просторную квартиру.
Все шло своим чередом, размеренно и спокойно.
Их двухкомнатная квартира в новостройке была результатом их совместных усилий, каждый метр выстрадан трудом.
Светлая и просторная, с панорамными окнами и минималистичным интерьером — она отражала их вкусы.
Здесь было все «их»: от скандинавского дивана до коллекции виниловых пластинок на полке.
Их пространство, их правила, их жизнь.
Звук ключа в замке внезапно вывел ее из мыслей о работе.
Странно.
Игорь должен был прийти не раньше семи. — Оля, ты дома? — его голос прозвучал необычно, с какой-то натянутой бодростью. — На кухне! — откликнулась она, сохраняя документ. — Почему так рано? Заболел?
Он появился в дверном проеме, сразу было видно — нет, он не болен.
Напротив, слишком взволнован, с горящими глазами и странной улыбкой. — У меня новость! — он вошел на кухню, не снимая куртку. — Помнишь, я говорил, что мама одна скучает после смерти папы? Сердце Ольги сжалось.
Да, помнила.
Свекор скончался полгода назад, и Тамара Ивановна осталась одна в большом загородном доме.
Игорь часто переживал за нее, звонил ежедневно, ездил по выходным. — Ну, помню. И что? — Я предложил ей переехать к нам! — выпалил он. — По крайней мере на время, пока она не привыкнет. И она согласилась! Представляешь, как здорово? Мама не будет одна, ты не будешь дома в одиночестве, вам будет веселее вместе!
Время словно застыло.
Ольга медленно закрыла ноутбук, чувствуя, как внутри все сжимается в тугой узел. — Переехать. К нам. Сюда, — повторила она монотонно, пытаясь осмыслить сказанное. — Да! Я уже завтра поеду за ней, помогу собрать вещи. Ну что ты так смотришь? Это же моя мама! — он присел рядом и взял ее за руку. — Оля, она же совсем одна. Ей тяжело. А мы что, не поможем близкому человеку?
— Игорь, — начала она медленно, тщательно выбирая слова, — ты хоть на минуту подумал обо мне, прежде чем принимать такое решение? — Как это? Я как раз о тебе и думал! Тебе же скучно одной дома весь день! Вам будет о чем поговорить, мама может готовить обеды, пока ты работаешь…
— Стоп, — она вырвала руку. — Во-первых, мне не скучно. Я работаю, а не скучаю. Во-вторых, я не просила, чтобы твоя мама готовила мне обеды. В-третьих, и это самое главное — ты не спросил моего мнения. Ты просто решил за нас обоих.
Улыбка на лице Игоря потускнела. — Оля, ну ты чего? Речь о моей матери! О близком человеке, которому плохо!
— Я понимаю. Но речь идет еще и о моем доме, моем пространстве, моей жизни, — голос оставался ровным, но внутри уже бушевал шторм. — Игорь, твоя мама — замечательная женщина, но у нее очень твердые взгляды на то, как должна быть устроена жизнь. Ты правда думаешь, что она будет просто тихо сидеть в гостевой?
— А что она сделает? — он начал раздражаться. — Оля, мне кажется, ты просто не любишь мою мать?
И началось.
Ссора вспыхнула мгновенно, как спичка в сухой траве.
Игорь упрекал ее в черствости и эгоизме.
Ольга пыталась объяснить, что дело не в нелюбви к свекрови, а в элементарном праве голоса в собственной жизни.
Он не слушал.
Он повторял одно и то же: «Это моя мать, и я не брошу ее».
— Никто не говорит «бросить»! — кричала она, теряя самообладание. — Можно снять ей квартиру рядом! Можно помогать финансово! Можно приглашать на выходные! Но зачем она должна жить здесь?!
— Потому что я так решил! — рявкнул он. — Это и мой дом тоже, между прочим! Если моя мать нуждается в помощи, она ее получит! А ты либо смирись, либо… либо…
— Или что? — ледяным тоном спросила Ольга.
Он замялся, поняв, что зашел слишком далеко.
Но было поздно.
Слова уже прозвучали. — Знаешь что, — она встала из-за стола, — ты прав. Это и твой дом. Так что живи в нем с мамой. А мне нужно подумать.
— Да брось ты! Не устраивай из мухи слона! — махнул он рукой. — Это все эмоции. К вечеру остынешь, поговорим нормально.
Но она уже не слушала.
Она направилась в спальню и закрыла дверь.
Села на кровать и уставилась в одну точку.
В голове царил полный хаос.
