Неуютная обстановка.
Мужчине нужен был приличный дом, а не этот… сарай. — «Ольга!» — взорвался Алексей. — «Хватит! Ты же говоришь о квартире, которая тебя приютила!» Ольга обернулась к нему, и в её взгляде вспыхнула ненависть. — «А тебя никто не спрашивал!» — сквозь зубы произнесла она. — «Это разговор между мной и моей матерью!» — «Лёня, прошу,» — с мольбой в голосе сказала Тамара. — «Не ссорьтесь…» Он снова промолчал.
Ради жены.
Ради её надежд на воссоединение с дочерью.
Ольга все больше чувствовала собственную безнаказанность и распоясывалась.
Она стала рыться в бумагах Тамары, проверять счета, критиковать приобретения. — «Мам, зачем тебе этот дорогой творог? Обычный ничем не хуже! Ты расточительница!» — «А эти цветы зачем? На балконе у тебя целый сад! Деньги на ветер!» — Тамара с виноватым видом убирала горшки с любимыми фиалками, которые выращивала долгие годы. — «И вообще, мам,» — однажды сказала Ольга, — «ты слишком много тратишь на себя. Кремы, духи, одежда. В твоём возрасте это уже неприлично. Лучше бы купила что-нибудь внукам.» Алексей наблюдал, как его жена с каждым днём становится всё более угрюмой и безрадостной.
Она перестала краситься, убрала яркие вещи из гардероба, даже голос стал тише, будто боялась потревожить дочь и внуков.
А дети…
Дети быстро разобрались в расстановке сил в доме и начали вести себя как маленькие деспоты.
Они требовали особые блюда, особые развлечения, кричали и капризничали, понимая, что бабушка всё им позволит. — «Баба Тамара, мне не нравится этот суп!» — жаловался Игорь, отодвигая тарелку. — «Сейчас, милый, сейчас сделаю другой,» — суетилась Тамара. — «А мне нужна новая кукла!» — настаивала Надя. — «Все мои старые некрасивые!» И Тамара отправлялась в магазин, тратя последние деньги на очередную игрушку.
Переломным моментом стали три недели спустя.
Алексей вернулся домой и увидел Тамару на кухне, плачущую над разбитой чашкой. — «Что случилось?» — присел он рядом. — «Игорь разбил… мамину чашку,» — всхлипывала она. — «Ту самую, с розочками… Единственную, что осталась от моей мамы…» Это была изящная фарфоровая чашка с ручной росписью, доставшаяся Тамаре от покойной матери.
Она берегла её особенно тщательно, доставала лишь по праздникам. — «А что сказала Ольга?» — спросил Алексей, хотя уже догадывался. — «Она сказала, что не стоит переживать из-за старой посуды. Что нужно покупать небьющиеся чашки, если в доме дети…» — Тамара вытерла слёзы. — «И что я сама виновата — поставила на край стола…» Алексей посмотрел на осколки и почувствовал, как внутри нарастает ярость.
Хватит.
Более чем достаточно. — «Тамар, послушай меня внимательно,» — произнёс он, взяв жену за руки. — «То, что происходит в этом доме — ненормально. Ольга не любит тебя. Она использует тебя.» — «Лёня, не говори так!» — испуганно прошептала Тамара. — «Она моя дочь!» — «Она взрослая женщина, которая превратила мать в прислугу! Которая унижает тебя каждый день! Которая заставляет тебя стыдиться своей жизни, квартиры, мужа!» Тамара молчала, но в её взгляде Алексей заметил первые проблески осознания. — «Скажи честно,» — продолжал он. — «Когда в последний раз ты улыбалась? Когда последний раз была счастлива в собственном доме?» Она не смогла ответить. — «Знаешь почему? Потому что Ольга сделала наш дом местом, где ты постоянно виновата. Где за каждый твой вздох надо оправдываться.»
В этот момент на кухню вошла Ольга.
Она увидела их разговор и сжала губы. — «О чём тут шепчетесь?» — спросила с подозрением. — «О том, что пора заканчивать этот спектакль,» — спокойно ответил Алексей, вставая. — «Ольга, твой срок истёк. Пора съезжать.» — «Что?!» — в её глазах застыла изумлённость. — «Почему? Ремонт ведь не окончен!» — «Потому что,» — Алексей сделал шаг вперёд, — «ты превратила жизнь своей матери в кошмар. Ты унижаешь её ежедневно. Заставляешь стыдиться собственного дома, мужа и жизни.» — «Мам!» — обратилась Ольга к Тамаре. — «Ты слышишь, что он говорит? Он настраивает тебя против родной дочери!» Тамара медленно поднялась.
В её взгляде впервые за три недели появилась решимость. — «Он говорит правду, Ольга,» — тихо сказала она. — «Ты… не любишь меня. Ты просто пользуешься.» — «Как ты можешь так говорить!» — возмутилась Ольга. — «Я забочусь о тебе!
