А у меня — превосходные адвокаты.
Леша подает на развод и требует определить место жительства ребенка с отцом.
Мы уезжаем сегодня.
Сейчас. — Илья спит! — воскликнула Оксана. — Вы не имеете права будить его в ночи и уводить в никуда! — Он не спит, — тихо произнес Алексей.
Из детской комнаты вышел Илья.
Мальчик был полностью одет.
В руках он нес рюкзак — именно тот, который они вместе выбирали к первому сентября.
Его лицо было бледным, а глаза — испуганными, но он не взглянул на мать.
Он подошел к отцу и упрямо ухватился за его рукав. — Ильюшка, дорогой, — Оксана бросилась к нему, но Алексей твердым жестом остановил ее. — Куда ты?
Солнышко, мама рядом… — Папа сказал, что тебе нужно лечиться, — тихо проговорил мальчик, глядя в пол.
Голос его дрожал. — Он сказал, что ты болеешь и из-за этого часто грустишь.
Что тебе будет лучше побыть одной, пока ты не поправишься. — Илья, это неправда!
Я не болею, я просто… — Оксана закашлялась.
Как объяснить десятилетнему сыну, что его мать умирала от одиночества рядом с отцом? — Видишь? — Алексей кивнул Екатерине. — Снова истерика.
Пойдем, сын.
Машина ждет внизу.
Он поднял чемодан, Екатерина взяла Илью за руку.
Они направились к выходу, шаги их звучали по паркету, который Оксана сегодня утром натерла до блеска. — Леша, стой! — она ухватилась за его рубашку. — Пожалуйста!
Не делай этого!
Ты можешь ненавидеть меня, разрушать мою жизнь, но не забирай его!
Он — всё, что у меня осталось!
Алексей обернулся.
Его лицо было неподвижным, холодным.
Он медленно, по одному пальцу, разжал ее руку. — В этом и загвоздка, Оксана.
Он — единственное, что у тебя осталось.
Ты превратила ребенка в опору для своей разбитой души.
Это не любовь.
Это плен.
Поживи одна.
Найди себя.
Если сможешь.
Дверь захлопнулась с тяжелым, окончательным звуком.
Щелкнул замок.
Оксана осталась в пустой прихожей.
В воздухе еще висел аромат дорогих духов Екатерины — запах победы и чужого триумфа.
Она опустилась у двери на пол.
В голове гремело: «Увезли.
Забрали.
Он верит, что я больна».
Минуту она сидела неподвижно, затем взгляд упал на комод под зеркалом.
Там, в вазочке для ключей, лежал телефон Алексея.
Видимо, в спешке, отбиваясь от ее рук, он его уронил или забыл.
Экран мигнул — пришло уведомление.
Оксана тупо уставилась на всплывшее сообщение от контакта «Екатерина». «Леша, главное — довезти его до границы.
Документы у меня.
Как только пересечем — она его больше никогда не увидит.
Ты же помнишь, зачем нам это нужно на самом деле?
Потерпи еще немного».
Холод в животе Оксаны сменился огнём.
Какая граница?
Зачем им Илья «на самом деле»?
Текст сообщения в телефоне Алексея жег глаза. «Довезти до границы… она его никогда не увидит».
Внутри у Оксаны что-то с хрустом разорвалось.
Это была не боль.
Это была ярость — чистая, концентрированная, какая бывает только у матери, чьего ребенка ведут на бойню.
Она понимала, что времени на полицию нет.
Пока она будет объяснять, пока проверят документы…
Леша с этой медузой уже будут на терминале.
Пальцы сами набрали номер, который она стерла из записной книжки восемь лет назад по требованию мужа.
Но память сердца оказалась сильнее памяти телефона. — Дмитрий?
Это Оксана.
Пожалуйста, не клади трубку.
У меня забрали Илью.
