Он стоял у двери, совершенно растерянный, прислонившись лбом к холодной поверхности дерева.
Хотя он не слышал их слов, видел выражение лица отца.
Впервые в жизни Денис осознал, что его дерзкая шутка обернулась чем-то серьезным.
Чем-то настоящим.
И в этот момент его беззаботная мажорская жизнь дала первую трещину.
Внезапно дверь кабинета распахнулась так резко, что Денис еле успел отступить.
Он рассчитывал увидеть разгневанного отца и смущенную Лену.
Но вместо этого перед ним стоял Алексей Иванович, опирающийся на дверной косяк, словно за эти десять минут ему прибавилось десять лет.
Его взгляд казался пустым, устремленным внутрь самого себя.
За его спиной находилась Марина, уже без розового парика, с распущенными темными волосами, молча складывавшая скейт в сумку-единорога.
Ее лицо оставалось неподвижным, словно маска, но по нему скользнула одна предательская слеза, оставившая чистую дорожку на слое грима. — Пап? — произнес Денис с неуверенностью. — Что… что случилось?
Алексей Иванович медленно перевел взгляд на сына.
В его глазах не было ни гнева, ни привычной холодной снисходительности.
Там читалась лишь глубокая, всепоглощающая усталость. — Иди, Денис.
Позвони водителю.
Отвези… отвези Марину домой. — Какую Марину? — не понял Денис. — Это Лена… — ДОМОЙ! — голос отца прорвался с такой силой, что Денис инстинктивно отступил на шаг.
Больше Алексей Иванович не произнес ни слова.
Он развернулся, вошел в кабинет и крепко захлопнул дверь.
Щелчок замка прозвучал как приговор.
В лимузине воцарилась густая и неловкая тишина.
Денис уставился на Марину, которая сидела напротив у окна.
Она смотрела на ночной город, а ее отражение в стекле казалось печальным и отстраненным. — Эй, — наконец не выдержал он. — Что это было?
Что ты ему такого сказала?
Марина медленно повернула голову.
Ее карие глаза, которые так поразили Алексея Ивановича, теперь внимательно и холодно смотрели на Дениса. — Ты правда не в курсе? — спросила она, лишившись прежней панибратской манеры. — В курсе чего?
Ты кто вообще такой?
Она горько усмехнулась. — Похоже, я твоя сводная сестра.
Наполовину.
А тот человек, который только что оплатил мой спектакль, — наш общий отец.
Денис застыл.
Его мозг, привыкший к простым схемам — «разозлить отца», «получить деньги», «устроить вечеринку» — отказывался воспринимать эту информацию. — Что за чушь? — фыркнул он. — У отца не было других… Он умолк, вспомнив старые семейные фотографии.
Мать, умершую, когда ему было пять лет.
Строгое, всегда занятое лицо отца.
Слухи о давней истории, о которой не принято было говорить. — Мама умерла три года назад, — тихо сообщила Марина, вновь глядя в окно. — Она была актрисой, выступала в маленьком театре.
А он… он испугался скандала.
У него была карьера, репутация.
И уже была жена.
И сын.
Она посмотрела на Дениса, в ее взгляде мелькала жалость. — Он заплатил ей, чтобы она ушла.
И чтобы она молчала.
Она рассказала мне всё только перед своей смертью.
А сегодня… сегодня я пришла сюда по объявлению. «Актриса на час для розыгрыша».
Мне нужны были деньги на учебу.
Я и представить не могла… Она снова отвернулась, сдерживая наваливающиеся слезы.
Денис молчал.
Вся его дерзкая выходка, его «победа» над отцом, его триумф — в одно мгновение превратились в жалкий, пошлый фарс.
Он пытался устроить цирк, а оказался втянут в настоящую человеческую драму.
И был в ней не героем, а всего лишь глупым статистом.
Машина остановилась у скромной пятиэтажки на окраине города.
Марина открыла дверь. — Подожди, — хрипло произнес Денис. — Ты… где живешь?
Чем занимаешься?
Она обернулась.
Усталое лицо, размазанное гримом, внезапно показалось ему красивым. — Живу здесь.
Учусь на режиссера.
Выживаю.
Не то что ты, братец.
Она вышла и, не оглядываясь, скрылась в подъезде.
В ту ночь Денис не поехал на вечеринку.
Он вернулся в пустой родительский дом.
Свет в кабинете отца горел до самого утра.
