Наконец мне удалось найти крохотную, поношенную комнатку над продуктовыми магазинами в Голосеевском районе.
Хозяйка, Наталья Петровна — бывшая медсестра с добрыми глазами —, заметив во мне либо силу, либо отчаяние, предложила снизить арендную плату в обмен на помощь в магазине.
Я согласилась.
Днём я работала на кассе, а ночью писала картины красками, которые находила в барах, используя вторсырьё; Алина спала в корзине с грязным бельём, её маленькие ладошки были поджаты, словно ракушки, под щёчкой.
Это было немного, но всё же наше.
Каждый раз, когда Алина улыбалась во сне, я вспоминала, ради кого борюсь.
Прошло три года.
Однажды, в субботу на уик‑энд рынке в Киевской области, всё изменилось.
Я развернула скромный стенд — раскладной стол и несколько холстов, натянутых на верёвках.
Надеяться на крупные продажи не приходилось, лишь на то, что кто-то обратит внимание.
Таким вниманием стала Елена Королёва, куратор уважаемой галереи в Голосеевском районе.
Она остановилась перед моей картиной — женщиной под дождём с ребёнком на руках — и долго её рассматривала. — Это твоя работа? — спросила она.
Я кивнула, сердце билось учащённо. — Превосходно, — прошептала она. — Такая сырость, такая живость.
Не заметив, как уже купила три картины, она пригласила меня принять участие в коллективной выставке в следующем месяце.
Я почти отказалась — не было никого, кто мог бы присмотреть за Алиной, не было и подходящей одежды для галереи, — но Наталья Петровна не дала упустить шанс, одолжив мне чёрное платье и взяв на себя заботу о ребёнке.
Эта ночь перевернула мою судьбу.
История о брошенной жене, одинокой матери и художнице, которая выживает несмотря ни на что, быстро разошлась по художественным кругам Киева.
Выставка была распродана, появились заказы, интервью, телепередачи, журнальные статьи.
Я не испытывала радости мести, но помнила.
Спустя пять лет после того, как Петренко выгнал меня под дождём, Фонд Петренко пригласил меня к сотрудничеству на выставке.
