Тамара Ивановна с громким вздохом произнесла: — Оля, я не ожидала от тебя такого эгоизма.
Мы же — семья.
Николай Петрович для тебя как родной отец. — Он мне свёкор.
И я его уважаю.
Но я не обязана устраивать ему юбилей за сто пятьдесят тысяч. — Мы тебя очень разочаровали, Оля.
Она повесила трубку.
Поздним вечером Иван пришёл в подавленном настроении.
Он бросил куртку на стул и направился на кухню.
Я разогревала ужин. — Мама звонила, — сообщил он. — Плакала.
Говорит, что ты отказалась помогать с организацией юбилея.
Я поставила тарелку на стол: — Иван, твоя мама даже не поинтересовалась — хочу ли я это делать.
Она просто составила бюджет и решила, что я буду платить.
Он сел и уставился на тарелку: — Оля, это мой отец.
Ему шестьдесят.
Раз в жизни бывает.
— Я понимаю.
Но почему именно я должна платить?
Почему не ты?
Почему не твои родители?
Почему не родственники вместе? — Потому что у меня нет денег!
У родителей пенсия!
А у тебя премия!
Я села напротив: — Иван, это моя премия.
Я три месяца усердно работала.
Я заработала эти деньги.
Он поднял голову: — И что, потратишь их на одежду?
Я вздохнула: — Хочу купить пальто.
Моё уже пять лет.
Хочу накопить на отпуск.
Хочу погасить наши долги — коммуналку, кредит.
Хочу просто быть уверена, что у нас есть деньги на жизнь. — А мой отец?
Ему что, не положено праздник отмечать? — Праздник должен быть, но скромнее.
Дома.
Или в кафе, но с меньшим бюджетом.
Соберите деньги вместе.
Иван встал: — Знаешь что?
Я думал, ты другая.
Думал, семья для тебя важна.
А ты просто эгоистка.
Он ушёл в комнату, хлопнув дверью.
Я осталась на кухне, смотрела на остывший ужин.
Тамара Ивановна не звонила целую неделю.
Потом написала в мессенджер: «Оля, мы с Николаем Петровичем решили отпраздновать юбилей дома.
Сдержанно.
Раз у нас нет поддержки от родных».
Я не ответила.
Иван ходил мрачным, почти не разговаривал.
Вечерами сидел в телефоне, на мои вопросы отвечал кратко. — Илья, давай поговорим. — О чём? — О нас.
О ситуации.
Он пожал плечами: — Говори.
Я села рядом на диван: — Я не хотела обидеть твоих родителей.
Но эти деньги — мои.
Я сама их заработала.
И хочу распоряжаться ими по своему усмотрению.
Он молчал. — Иван, скажи честно.
Ты считаешь, что я должна была отдать премию на юбилей?
Он повернулся ко мне: — Оля, это моя семья.
Мои родители.
Они меня воспитали, дали образование, всегда помогали.
А теперь, когда им нужна поддержка, ты отказываешь.
Как мне это воспринимать? — Как то, что у меня есть право распоряжаться своими деньгами. — Значит, в нашей семье каждый сам за себя?
Я задумалась: — Нет.
Но должны быть границы.
Твоя мама даже не спросила — она просто решила за меня.
Составила бюджет, распланировала всю премию до последней копейки.
Даже не подумала, что у меня могут быть свои планы.
Иван встал: — Понятно.
Значит, для тебя деньги важнее семьи.
Он взял куртку и вышел из квартиры.
Я осталась одна и размышляла — возможно, я действительно не права?
Может, следовало согласиться?
