Руки сотрясались от волнения, но разум оставался ясным.
Я набрала номер своего адвоката. — Привет, Павел.
Мне нужна консультация.
Как защитить недвижимость от попыток вселения родственников?
Да, строго.
Да, с привлечением полиции.
И ещё… узнай, что там с долгом по даче.
Может, стоит выкупить долг, пока не выставили на торги?
Я не собиралась отдавать дачу.
Я намеревалась оформить её на своё имя.
Чтобы у отца, если он выживет, было куда возвращаться.
Но только у него.
Прошло три года.
Дом достроен.
Я сижу на террасе, пью кофе и наблюдаю за соснами, которые мы с ландшафтником высадили вдоль забора.
Со мной живет собака — огромный пушистый ньюфаундленд по кличке Барон.
В доме царит тишина.
Идеальная, звонкая тишина, которую прерывает лишь тиканье старинных часов в гостиной.
Отец скончался через два месяца после того случая.
Инсульт оказался слишком тяжелым.
Дачу я выкупила, но он так и не вернулся туда.
Надя с Владимиром развелись спустя полгода скитаний по съемным квартирам.
Владимир уехал на вахту и исчез, алиментов не присылает.
Надя работает кассиром в супермаркете, живёт с матерью в той самой квартире, где «ремонт».
Ремонт так и не завершили — живут на голом бетоне.
Мать перестала со мной общаться.
Для всей родни я — предательница, которая наслаждается жизнью в особняке, пока «кровинушки» страдают.
Тётя из Богуслава звонила, ругала, говорила, что Бог меня накажет.
Иногда я помогаю.
Перевожу деньги на карту Дениса, старшего племянника, чтобы мать не пропила и не тратила впустую.
Купила ему ноутбук для учёбы.
Оплатила Маше стоматолога.
Но делаю это тихо, на расстоянии.
В мой дом они ни разу не заходили.
Порой ночью меня гложет совесть.
Этот назойливый червяк шепчет голосом матери: «Твоя сестра в однушке…» Но потом я вспоминаю дерзкий взгляд Владимира, требующего цемент.
Вспоминаю отца, которого довели до инсульта ложью.
Вспоминаю, как они мечтали захватить мой дом ещё до того, как попросили помощи.
И совесть замирает.
В прошлую субботу я увидела Надю в городе.
Она стояла на остановке, постаревшая, с тяжёлыми сумками.
Я замедлила движение, хотела предложить подвезти.
Рука уже тянулась к кнопке стеклоподъемника.
Но вдруг я заметила её лицо.
Там не было покорности.
Там сохранилась та же злобная и завистливая гримаса.
Она смотрела на проезжающие дорогие машины с ненавистью, уверенная, что все ей должны.
Я нажала на газ и поехала мимо.
У каждого свой дом.
Кто-то возводит его из кирпича и бетона, вкладывая силы и душу.
А кто-то строит его на лжи, претензиях и надежде на халяву.
И этот второй дом обязательно рано или поздно разваливается, погребая под собой жильцов.
Я сделала свой выбор.
Я буду жить в первом.
Даже если порой там слишком тихо.
