Вам у нас понравится! — Наконец-то дома.
Ноги ноют, словно провода под током, — Владимир сбросил кроссовки у входа и, прохромав в комнату, с удовольствием рухнул на диван. — Десять часов в дороге — это серьёзно.
Сделаешь кофе?
Ирина молчала.
Она остановилась в прихожей, прикрыв за мужем дверь, и медленно вдохнула.
Усталость после длительного перелёта и смены часовых поясов сразу исчезла, уступив место тревоге — холодной и острой, словно игла.
В квартире ощущался чужой запах.
Не явный, не резкий, а едва заметный — смесь дешёвых духов, которые она никогда бы не выбрала, и аромат застывшей жареной картошки. — Постой, — тихо произнесла она, не сдвигаясь с места.
Её взгляд скользил по знакомым предметам.
Всё находилось на местах, но что-то было не так.
Будто кто-то чуть сдвинул всю обстановку на миллиметр влево, вызывая лёгкое головокружение.
Ваза на комоде, которую она всегда ставила ровно по центру, оказалась смещена к краю.
Она беззвучно направилась на кухню.
Владимир лениво что-то говорил из комнаты о забитом багажом аэропорте, но его слова не достигали её сознания.
Она смотрела на пустое место на столешнице у стены.
Идеально чистая, вытертая до блеска поверхность, где всего две недели назад стояла её гордость — тяжёлая, с блестящим хромом итальянская кофемашина.
Подарок самой себе на последнюю премию. — Владимир, — её голос прозвучал глухо, — а где кофемашина? — А? — донеслось из комнаты. — Наверное, Анна взяла.
У неё поломалась, звонила, жаловалась.
Говорит, твоя всё равно без дела стоит, пока мы на море.
Отдаст, не переживай.
Ирина сжала кулаки. «Без дела стоит».
Она представила, как Анна, её золовка, своими постоянно неухоженными руками с облупленным лаком прикасается к её вещи, насыпает в неё дешёвый кофе.
Не спросив.
Просто взяла.
Но это было лишь начало.
Ледяное предчувствие вело её дальше, в спальню.
Она распахнула дверцы высокого встроенного шкафа-купе, и сердце её пропустило удар.
Дело было не в беспорядке.
Наоборот, в шкафу царил неестественный, звонкий порядок пустых мест.
Исчезла её норковая шуба, висящая в специальном чехле в самом дальнем углу.
Пропали три её лучшие сумки, аккуратно стоявшие на верхней полке.
Отсутствовали две пары дорогих итальянских туфель, которые она надевала по особым поводам.
Анна знала цену этим вещам.
Она всегда смотрела на них с плохо скрываемой завистью, смешанной с презрением, когда заходила в гости. — Владимир, иди сюда, — позвала она.
В голосе не прозвучало крика.
Только холодный металл.
Он нехотя поднялся с дивана и, потягиваясь, вошёл в спальню.
Увидел её застывшее лицо, проследил взгляд, устремлённый в зияющую пустоту гардероба.
Его собственное лицо вытянулось, он начал понимать.
Он избегал смотреть ей в глаза. — Где моя шуба? — спросила Ирина, не оборачиваясь. — Ирина, ну… — начал он мямлить, теребя край футболки. — А где мои сумки и туфли? — она продолжала смотреть в шкаф, словно допрашивая. — Послушай, Анна звонила, когда мы были в отпуске… Говорила, что у тебя этих вещей столько, что ты и не заметишь… Сказала, что ей на свадьбу к подруге нечего надеть, а шуба тебе зимой всё равно не нужна… Просто взяла поносить… И кое-что продала, из старого… Говорила, что у них нет денег, а у нас слишком много всего… Он замолчал, понимая по её каменеющей спине, что каждое его слово лишь усугубляет ситуацию.
Он не просто допустил сестру в их дом.
Он всё знал.
Он молча согласился.
Ирина медленно повернулась.
Её лицо сохраняло спокойствие, пугающее своей твердостью.
Она посмотрела на него так, как смотрят на насекомое, случайно оказавшееся в доме. — Ты отдал ключи от нашей квартиры своей сестре, пока мы были в отпуске, и она устроила здесь распродажу моих вещей!
Где моя шуба?
Где моя кофемашина?
Она сказала тебе, что у нас слишком много всего, и ты согласился?
Ты совсем безвольная тряпка?
Езжай к сестре и не возвращайся без моих вещей!
Иначе я подам заявление за кражу со взломом, а тебя сдам как соучастника!
Ультиматум, произнесённый без малейшей эмоции, повис в спальне, словно палачев топор.
Владимир вздрогнул, словно получил удар.
Он ожидал криков, упрёков, разбитой посуды — чего-то привычного, что можно было встретить встречной агрессией или обиженным молчанием.
Но это ледяное, деловое распоряжение выбило у него почву из-под ног.
