— Сними это.
Сделай это сейчас.
Тамара Сергеевна стояла возле стола, уставленного салатами и разнообразными угощениями, а на её плечах была кремовая шаль с ручной вышивкой птиц.
Ирина помнила эту вещь — неделю назад она видела её в своём ателье: итальянская ткань, эксклюзивная модель для коллекции.
Вчера шаль пропала. — Это моя.
Верни её, — тихо сказала Ирина, но её слова заставили всех гостей за столом замолчать.
Свекровь разразилась громким, театральным смехом: — Моя?
Алексей подарил её мне на юбилей.
Или ты запрещаешь ему выбирать подарки?
Ирина обратилась к мужу.
Алексей стоял у окна, уткнувшись в телефон. — Ты взяла шаль из ателье без разрешения?
Он пожал плечами, не поднимая головы: — Мама попросила что-нибудь красивое принести.
Ты же не возражаешь. — Я против, — твёрдо ответила Ирина, подойдя к свекрови. — Это воровство.
Тамара Сергеевна вспыхнула, голос её прозвучал пронзительно: — Воровство?!
При гостях?!
У меня юбилей — шестьдесят лет, а ты устраиваешь скандал!
Убирайся отсюда!
Немедленно покинь мой дом!
Гости уткнулись в тарелки.
Никто не поднял глаз на Ирину.
Она посмотрела на мужа — тот продолжал стоять у окна, словно ничего не происходит.
Как три года назад.
Ирина молча взяла сумку и ушла.
Три года назад они с матерью стояли в той же квартире.
Просили денег на лечение отца — серьёзная травма, дорогостоящая реабилитация, иначе инвалидность. — Тамара Сергеевна, мы вернём, клянусь, — мать сжимала сумочку, голос дрожал. — Все обещают «вернём», когда просят, — свекровь, сидя в кресле и скрестив руки, ответила. — А потом оказывается, что нечем.
Продайте свою квартиру.
Ирина тогда обернулась к Алексею — он стоял у двери, смотрел в пол.
Она ждала хоть одного слова.
Но наступила тишина.
Они взяли кредиты в трёх банках.
