— Ты осознаёшь, что натворил, идиот? — Не кричи, истеричка!
Подумаешь, отвёз сестре старый хлам.
А тебе зачем он?
Ты же себе новенький моноблок за сто тысяч купила, а этот бы только пылился! — Этот «хлам» обернётся для тебя приговором, Алексей.
Ты даже не представляешь, какую ящик Пандоры ты собственноручно распечатал.
Часть 1.
Стерильная кухня. Ольга стояла у мраморной столешницы, крепко сжимая чашку.
Утренние лучи солнца, пробиваясь сквозь дорогие жалюзи, беспощадно освещали лицо её мужа — помятое и слегка отёчное после вчерашнего пива у телевизора.
Алексей, развалившись на стуле, лениво ковырял яичницу вилкой, своим видом выражая полное пренебрежение к жене.
Он считал свой поступок благородным — «подогрел» сестру старой техникой, избавив дом от хлама.
Он был грузчиком, «королём дороги» в собственных грёзах, владеющим одним-единственным, но гордым пятитонником.
Ольга же была стоматологом-ортопедом, человеком, привыкшим к микронной точности и железной дисциплине.
Её доход в три раза превышал заработок мужа, но Алексей предпочитал не замечать этого, играя роль «главы семьи» только громким голосом и разбросанными носками. — Ты отдал своей сестре мой компьютер?
Ты понимаешь, к чему это тебе может привести?! — Ольга уставилась мужу прямо в глаза.
В её взгляде не было обычной усталости или раздражения.
Там таилась тьма.
Холодная, расчётливая злость.
Алексей фыркнул, засовывая в рот кусок бекона. — Оль, не начинай.
Елена просила компьютер для учёбы племянника.
Там жёсткий диск на терабайт.
Ты же всё равно данные скопировала.
Жалко? Вот вечно ты, как собака на сене.
Жадность — грех, дорогая.
Ольга медленно поставила чашку на стол. — Жадность, говоришь? — её голос упал до зловещего шёпота. — А глупость — это уже диагноз.
Ты, когда системный блок отключал, просто выдернул провода?
Или хоть проверил папку «Загрузки»?
Или, может, скрытые альбомы в галерее? — Какие ещё альбомы? — Алексей нахмурился, ощущая, как кусок застрял в горле.
В животе пробежал неприятный холодок. — Те самые, Алексей.
Где ты и эта швабра, Марина.
В нашей постели.
Пока я была на конференции в Одессе.
Ты настолько ленив, что даже не скинул их в облако, а хранил на телефоне.
А синхронизация с моим старым компьютером была настроена автоматически.
Я скачала всё полгода назад.
Алексей поперхнулся.
Его лицо покрыли красные пятна. — Ты… ты знала?
И молчала? — Я ждала, — улыбнулась Ольга, и эта улыбка была страшнее оскала. — Я ждала, когда ты оступишься так, чтобы падение было максимально болезненным.
Но не думала, что ты сам сунешь голову в петлю.
Ты хоть помнишь, кто такая Марина для твоей сестры Елены?
Алексей застыл.
Кровь отлила от лица.
Марина была не просто его любовницей.
Она была бывшей женой Сергея — того самого Сергея, которого Елена безумно любила и за которого собиралась выйти замуж пять лет назад, пока Марина не увела его, разбив Елене сердце и жизнь.
Сестра ненавидела эту женщину с лютой, звериной яростью. — Елена… она не включит его сразу, — пробормотал Алексей, вскакивая со стула.
Стул с грохотом упал. — Я сейчас поеду.
Заберу.
Скажу, что забыл почистить файлы. — Поздно, — Ольга взглянула на часы на стене. — Ты отвёз компьютер вчера вечером.
Сейчас десять утра.
Елена звонила мне пять минут назад, пока ты храпел.
Она не просто включила компьютер.
Она всё просмотрела.
В деталях.
Часть 2.
Квартира золовки. В подъезде панельной девятиэтажки, где жила сестра, пахло кошками и жареным луком.
Алексей взбежал на третий этаж, перепрыгивая через ступеньки.
Сердце колотилось в горле, отдавая тупой болью в виски.
Только бы успеть, только бы заговорить, вырвать, разбить этот проклятый системник.
Дверь оказалась незапертой.
Это был плохой знак.
Он ворвался в прихожую. — Елена!
Ирка, послушай, там ошибка, я…
В полутёмной гостиной, заваленной тюками с одеждой (Елена подрабатывала перепродажей вещей с рынков), сидела его сестра.
Она не плакала.
Она сидела перед монитором того самого старого компьютера Ольги, её лицо было серым, словно высеченным из камня.
На экране замер стоп-кадр видеоплеера.
Алексей узнал этот ракурс.
Спальня. — Елена, — выдохнул он, сделав шаг вперёд.
Елена медленно повернула голову.
Её глаза, обычно живые и смеющиеся, сейчас напоминали два чёрных дула пистолета. — Это Марина, — сказала она.
Голос был сухим, безжизненным. — Марина Кудрявцева.
