Дай ей время. — Я стараюсь, но чувствую себя чужой в этом доме. — Ерунда, — отмахнулся Алексей. — Вот увидишь, скоро всё наладится.
За семейным ужином Нина Петровна рассказывала о племяннице: — Представляешь, Алексей, Оксана прислала фотографии из Вены.
Она устроила мужу настоящий праздник!
Вот это настоящая хозяйка.
Помнишь, как она пироги печёт? — Помню, мам, очень вкусно, — кивнул Алексей. — Кстати, о Наталье новости есть? — спросила Татьяна, пытаясь включиться в разговор. — Наташенька звонила вчера, — Нина Петровна повернулась к сыну. — Ты представляешь, её повысили!
Моя девочка теперь руководит целым отделом.
Татьяна опустила глаза.
Каждый такой ужин превращался в монолог свекрови, обращённый только к Алексею.
Она словно была невидимкой.
Прошли месяцы.
Татьяна взялась за внештатный проект — дополнительный заработок приближает их к мечте о собственной квартире.
Нина Петровна неодобрительно качала головой, когда невестка допоздна сидела за ноутбуком. — Ты постоянно работаешь.
Мой сын заслуживает большего внимания, — заметила она однажды утром. — Мы копим на собственное жильё, Нина Петровна, — тихо ответила Татьяна. — Это временно. — Алексей прекрасно зарабатывает сам.
Ему нужна жена, а не трудоголик.
Татьяна сжала кулаки под столом.
Терпение таяло с каждым днём.
Вернувшись с работы пораньше, Татьяна застыла на пороге комнаты.
Её чертежи, аккуратно разложенные с вечера, были сдвинуты в сторону.
Ноутбук перенесли на тумбочку.
На столе лежала наволочка, которую Нина Петровна вышивала. — Вы перекладывали мои вещи? — спросила Татьяна, встретив свекровь на кухне. — Да, здесь мой дом, — спокойно ответила та, помешивая суп. — Я привыкла работать за этим столом.
А твои схемы могут подождать.
Тебе пора больше заниматься домом, а не карьерой.
Татьяна резко выдохнула. — Нина Петровна, я понимаю, что это ваша квартира.
Но мы договорились об определённых границах.
Я не трогаю ваши вещи, уважайте и мои. — Неужели? — свекровь повернулась к ней. — Кто вчера переставил специи в шкафу? — Я просто навела порядок.
Теперь всё по алфавиту. — А что, если я тридцать лет ставила корицу рядом с солью? — Нина Петровна скрестила руки на груди. — Это мой дом, девочка.
И здесь устанавливаю порядки я.
В этот момент вошёл Алексей, и разговор прервался.
Через неделю Татьяна позвонила подруге. — Елена, можно я у тебя поработаю вечером?
Не могу сосредоточиться дома. — Конечно, приезжай, — откликнулась Елена. — Что-то случилось? — Потом расскажу.
Вечера в квартире Елены стали для Татьяны глотком свободы.
Никто не заглядывал через плечо и не комментировал каждое её действие.
Иногда она оставалась ночевать, ссылаясь на большой объём работы. — Татьяна, у тебя всё в порядке? — спросил однажды Алексей. — Ты почти не бываешь дома. — У меня большой проект, — Татьяна старалась говорить спокойно. — Сроки горят. — Мама волнуется. — Правда? — Татьяна не сдержала иронии. — А мне кажется, она рада моему отсутствию. — Перестань, — поморщился Алексей. — Она просто беспокоится за нас. — За тебя.
Не за нас, — Татьяна покачала головой. — Ты не замечаешь, как она ко мне относится? — Тебе кажется, — Алексей отвернулся к окну. — Просто вы ещё не привыкли друг к другу. — Полтора года, Алексей! — воскликнула Татьяна. — Полтора года я пытаюсь найти с ней общий язык.
Она делает всё, чтобы показать: мне здесь не место. — Не преувеличивай. — Она перекладывает мои вещи, комментирует каждый мой шаг, игнорирует за ужином, рассказывает, какими должны быть «настоящие жёны».
