Когда отец женился на Марине, Юля приобрела привычку болтаться по улице без всякой цели и смысла, заглядывая в чужие окна и рассматривая прохожих. Когда ноги уставали, она усаживалась на какую-нибудь скамейку, доставала из рюкзака книжку и читала.
Ей хотелось казаться умной, поэтому она читала Джойса, Набокова и Стейнбека. С Юлей всегда заговаривали милые старушки и дедушки с шахматными досками, но никогда – сверстники.
Сверстники угадывали в Юле драму, а кому нужна драма в шестнадцать лет?
-Не будь такой букой, ребёнок! – говорила бабушка. – Твой отец – молодой мужчина, он не может скорбеть вечно.
Восемь месяцев – это не вечно. Бабушка должна ненавидеть его за то, что он так быстро забыл её дочь. Но бабушка папу любит и считает благороднейшим человеком.
-Другой бы бросил её ещё три года назад, – вздыхает она. – Мало какой мужчина может вынести все эти больницы.
Пока мама умирала, Юля собирала факты. Чтобы потерять два литра крови, нужно, чтобы тебя одновременно укусило два миллиона комаров. В Африканской стране Бенин близнецы рождаются чаще, чем в других странах мира.
Первый овощ, который вырастили в космосе – картофель (и это не из фильма «Марсианин», а по правде). Факты она записывала в толстой тетради с твёрдой красной обложкой и называла её «Красной книгой исчезающих фактов».
Исчезающих – потому что люди больше ничего не запоминают и не записывают, есть же гугл.
-Что ты всё время туда записываешь? – спрашивала Марина сладким голоском.
Он всегда был у неё такой, когда папа был рядом. Когда папы не было, голос сразу менялся: становился колким, передразнивал Юлину картавость. Папе об этом говорить бесполезно, он не поверит.
Как не поверит в то, что Марина специально разбила мамину любимую чашку. Одно упоминание маминого имени приводило Марину в бешенство. Ещё бы – соперничать с мёртвой невозможно. Мама всегда будет лучшей и первой.
Юля ненавидела Марину. И мечтала, чтобы та испарилась. Каждое утро открывала глаза и надеялась, что всё было сном, что сейчас на кухне её встретит мама, а не Марина. Мама жарила ей блинчики и оладушки, делала кофе со сгущёнкой и какао с зефирками.
Марина считала, что кофе пить вредно, сахар и мука – это белая смерть. Поэтому завтракали они яичницей, от которой Юлю тошнило, и травяным чаем с запахом грязных носков. Папа делал вид, что ему такие завтраки нравятся, но однажды Юля поймала его за покупкой кофе и маффина, когда прогуливала уроки.
-Бабушка, можно я буду жить с тобой? – просила Юля.
-Ещё чего! Мне котов хватает. Не выдумывай, всё хорошо будет, вот увидишь.
Хорошо уже не будет. Ни-ког-да.
В тот день Юля читала «Улисса». Делала вид, что читала. Глаза скользили по строчкам и ни за что не зацеплялись. К тому же яблоневый цвет щекотал ноздри, солнечные зайчики отвлекали сиянием, и даже старушки не присаживались поговорить, разбежавшись по своим важным делам, если судить по бабушке – наверняка помидорным и цветочным.
-Интересно?
Юля подняла глаза. Он сидел на другой стороне скамейки. Худой, с тёмными растрёпанными волосами и россыпью веснушек на бледном лице. Юля была уверена, что веснушки бывают только у рыжих, но перед ней сидело доказательство обратного.
-Лев, – сказал парень, протягивая ей тонкую бледную руку.
Руку Юля пожала, но имени своего не назвала. Много чести будет!
-Очень интересно, – ответила она, свела брови и уставилась в книжку.
-Глабель, – произнёс парень.
-Что?
-Пространство между бровями называется глабель.
Теперь она смотрела на Льва с интересом.
-Знаешь, какой овощ первый вырастили в космосе?
-Картофель, – пожал он плечами. – А что?
Юля протянула ему руку и представилась:
-Юля.
Полчаса они обменивались фактами, после чего Юля спрятала книжку в рюкзак, и они пошли гулять.
-Почему ты не в школе? – спросил Лев.
-Прогуливаю. А ты?
-Тоже прогуливаю.
Юля предложила устроить соревнование: кто переведёт больше старушек через дорогу. Учитывая, что все старушки попрятались на дачах, соревнование чуть не сорвалось, но в итоге Юля всё же победила со счётом три — два.
-Завтра что делаешь?
-Завтра контрольная по математике, – сказала Юля. – Придётся пойти, а то отцу нажалуются.
-А после?
-А после ничего.
Это была самая лучшая неделя за последние восемь месяцев. В школе Юля появилась всего два раза: на контрольной и на физкультуре, и то потому, что физрук поймал её утром в парке. «Неужели ему мало уроков, что он ещё и с утра бегает?» – удивилась Юля.
Физрук ей нравился: он никогда никого не запугивал, не ставил двойки и разрешал бить грушу столько, сколько хочется. Юля только из-за этого и ходила на физкультуру: чтобы побить грушу.
Лев знал много всего интересного. Когда он попытался взять её за руку, Юля возмутилась:
-Давай без глупостей, а?
-Почему?
-Потому.
Юля терпеть не могла все эти шуры-муры. И вообще решила, что никогда не выйдет замуж, а то родит ребёнка, умрёт, а он потом мучайся. Она.
-Юля… Ты почему в школу не ходишь? – спросила Марина своим колким голосом.
Папы дома не было. Видимо, решила сначала разведать ситуацию, чтобы правильно ему преподнести. Под нужным соусом, так сказать.
-Я хожу! – отрезала Юля.
-Мне твоя классная руководительница звонила.
-И что?
-Юль, но это не дело. До конца года – всего ничего. Зачем тебе проблемы?
Когда Марина строила из себя такую хорошую, Юле совсем тошно становилось.
-Не строй из себя мамочку, ты ею всё равно никогда не станешь.
На щеках Марины вспыхнули красные пятна.
Эту тайну Юля узнала случайно. Марина говорила с подружкой по телефону, а Юля подслушала. Детей у Марины быть не может, вот оно как. Папа наверняка на это и купился. Подумал, что такая жена будет лучшей мамой для Юли. Ещё чего!
-Ты хочешь на второй год остаться?
-Твоё какое дело?
-Ладно. Придётся поговорить с твоим отцом.
-И говори! Испугала…
Вот почему Юля пришла на встречу со Львом такая злая. А он, дурак, притащил букетик ландышей.
-С ума сошёл? – зашипела Юля. – Это же трупы цветов! Надеюсь, ты хотя бы не сам их убивал?
Лев растерялся. Он вообще был не очень находчивым, Юля это давно заметила. Какой-то неприкаянный он был, потерянный, всё время искал что-то, не пойми что. И зачем ей такой нужен?
-Прости…
Он побледнел, отчего его веснушки стали ещё ярче.
-Ладно, проехали. Пошли считать машины.
Это была их новая игра: он считал зелёные машины, а Юля красные.
Лев сказал:
-Кто проиграет, с того поцелуй.
-Вот ещё! Я же говорила – без глупостей.
-Боишься проиграть?
-И вовсе я не боюсь…
Юля проиграла. Но целовать Льва не стала, убежала домой.
А на следующий день он не пришёл. Видимо, обиделся на Юлю. Ну и ладно. Дурак. Больно надо.
Назло Льву она пошла в школу. И даже получила две пятёрки: пусть Марина радуется!
Юля продержалась два дня. А потом снова пошла в тот парк. Телефоном она принципиально не пользовалась после смерти мамы, не могла включить его и увидеть обои, на которых они с мамой валяются в одуванчиках.
Льву сказала, что против технологий, хотя ничего не была против. Компьютер же у неё был.
-Ты мальчика своего поди ждёшь?
Это дедушка с шахматной доской подсел к Юле. Он тут часто ходил, искал, с кем поиграть. Иногда натыкался на другого дедушку, с шашками, и они долго спорили, какая игра лучше.
-Жду, – призналась Юля.
Дедушка вздохнул.
-Он просил передать тебе, что не сможет прийти. Прибегал вчера.
-Как не сможет? Почему?
-Так в больницу, наверное, опять положат.
-Что значит «опять»?
-А ты не знала?
Юля не знала. Вечно она ничего не знала. И маму когда положили, она думала, что это так – аппендицит вырежут. Или что-то подобное. А оказалось, что мама давно болеет. Только Юле никто не говорил.
-А в какую больницу?
-Так в областную…
Юля долго металась между корпусами, пыталась узнать, как ей найти Льва. Суровые врачи даже не смотрели на неё, сердобольные бабушки спрашивали, с каким диагнозом, и лишь одна похожая на куколку медсестра сжалилась и подсказала, где можно узнать.
Никто Юлю не пустил ко Льву. «Не положено». Когда она стала кричать, пожилой охранник с грустными усами вывел её наружу. От яркого солнца из глаз побежали слёзы.
Юля пешком дошла до бабушки, стерев до крови левую ногу. Бабушка вздыхала. Серая кошка, самая старая из всех, недовольно обнюхивала Юлину ногу.
-Ну-ну, – говорила бабушка. – Всё будет хорошо, не плач.
Когда приехал папа, Юля даже не удивилась: бабушка вечно её сдавала папе, как ненужный куль с конфетами.
Папа растерянно разводил руками и не знал, как успокоить Юлю: слёзы, всё ещё от яркого солнца, никак не заканчивались и выливались двумя одинаковыми ручейками.
Перед сном в комнату зашла Марина.
-Ну? – спросила она.
-Баранки гну.
-Не ёрничай. Что случилось?
-Ничего.
-От ничего так не плачут. Это из-за мамы?
Юля мотнула головой. И как она смеет упоминать маму? И тут вспомнила. Тот разговор с подругой. Кажется, подруга работала в областной больнице.
-А можно как-то узнать, что с человеком, который в больнице лежит? – решилась Юля.
Марина молчала. Ждала.
-В областной. Мальчик, моего возраста. Лев зовут.
Юля не хотела просить. Но голос сам собой сделался просящим.
-Спи, – сказала Марина и ушла.
Утром, накладывая яичницу в тарелку, Марина покосилась на отца и сказала:
-В областной на обследовании. Будут оперировать, но не там. Что-то с сердцем.
Папа поднял глаза от газеты.
-Что?
-Ничего, – покачала головой Марина и положила перед Юлей листок.
На листке – номер телефона. Лев его называл, Юля специально не стала запоминать. Из вредности. Но последние цифры нельзя забыть – двадцать один, мамин день рождения.
-Спасибо, – одними губами сказала Юля.
Телефон включался нестерпимо долго. Юля подсоединила его к зарядке, разговаривала, как с живым:
-Ну же, пожалуйста, давай быстрее. Чего ты застрял, какие обновления? Нет, ты издеваешься?
Мама смотрела с экрана весело, измазанная в жёлтой пыльце, как и сама Юля. Задержавшись на её лице несколько секунд, Юля открыла мессенджер. И написала:
«С меня поцелуй, с тебя выздоровление. Понял?».
Ответ пришёл через секунду: «Два поцелуя. Ещё штрафной»…
