Где наши деньги?!
Тамара улыбнулась. — Наши?
Мои, Витя.
Я зарабатывала их двадцать два года.
И распорядилась ими сама. — Что ты сделала?! — он схватил ее за плечи. — Ты перевела их Юлии?!
Всё?! — Всё.
До последней копейки.
На внуков.
На образование.
Не на твою любовницу.
Не на твою новую квартиру.
Не на твою новую жизнь без меня. — Ты… ты знала? — Знала, — она закашлялась. — Ольга видела вас в Одессе.
И письма твои я прочитала.
Все письма.
Они тоже в конверте.
Для Юлии.
Пусть знает, кто ее отец.
Алексей опустился на стул, побледнев как мел. — Ты не имела права!
Это были наши общие деньги! — А у тебя было право не делать мне операцию?
Выбирать для меня место на кладбище, пока я жива?
Ездить в Одессу с любовницей, пока я умираю? — Я… я собирался тебе сказать.
После… — После моей смерти?
Как благородно.
Она закрыла глаза.
Дыхание становилось всё реже. — Аня, — голос его дрогнул. — Аня, прости.
Я был слаб.
Я испугался.
Испугался старости в одиночестве, без денег, без будущего.
Ты должна понять… — Я поняла, — прошептала она. — Поняла всё.
И сделала выводы. — Верни деньги.
Пожалуйста.
Мы можем начать всё сначала.
Я брошу Наташу.
Я сделаю тебе операцию.
Только верни деньги!
Но Тамара больше не ответила.
Она ушла тихо, как всегда — не создавая проблем, не требуя внимания.
Алексей сидел рядом, сжимая её холодную руку, и плакал.
Но слёзы эти были не о ней.
Они были о деньгах.
О разрушенных планах.
О том, что теперь придётся объяснять Наташе.
Юлия прилетела на следующий день.
Прочла письмо, изучила переписку отца с любовницей.
Её лицо оставалось неподвижным. — Похороны я организую сама, — сказала она отцу. — Ты можешь не приходить. — Юлия, дай мне объяснить… — Объясни своей Наташе, почему у вас больше нет денег на квартиру.
Мама оставила тебе в наследство то, что ты заслужил.
Ничего. — Она не имела права!
Я могу оспорить перевод!
Доказать, что она была не в своём уме! — Попробуй, — Юлия посмотрела на него с таким презрением, что он отступил. — Попробуй доказать, что мама была не в своём уме.
Тогда я покажу суду вашу переписку.
Расскажу, как ты отказался делать операцию.
Расскажу всем, кто ты на самом деле.
Ты этого хочешь?
Алексей молчал. — Вот и я так думаю.
Убирайся из этой квартиры.
Сегодня.
Я не хочу тебя здесь видеть.
Тамару хоронили холодным октябрьским днём.
Алексей стоял в стороне, не решаясь приблизиться.
Наташа не пришла — узнав про деньги, быстро нашла себе другого мужчину перспективнее.
На могиле не было мраморного памятника, который он обещал.
Стояла простая плита с именем, датами и фотографией — молодая Тамара, красивая, с счастливыми глазами.
Юлия посадила рядом куст белых роз. — Мама любила розы, — сказала она, не глядя на отца.
Алексей хотел что-то сказать.
Объясниться.
Попросить прощения.
Но слова застряли в горле.
Он ушёл один, под осенним дождём, в съёмную квартиру на окраине, без денег, без жены, без дочери, без будущего.
А на кладбище под берёзами осыпались белые лепестки роз, и казалось — это Тамара прощает мир за всё, что он с ней сделал.
Но его — она не простила.
