Потом она спокойно произнесла: — Я давно отпустила.
Но не ради тебя — ради себя самой.
Чтобы продолжать жить.
Виталий ушёл.
И вместе с ним, казалось, исчез последний призрак прошлого. — Глава 10.
Фотоальбом, часть вторая В Новый год они вновь открыли тот самый альбом.
Теперь к нему добавились новые страницы.
Илья вклеивал туда свои фотографии — школа, прогулки, рыбалка с дедом.
На последней странице он написал: «Семья — это не те, кто никогда не уходит.
А те, кто всегда возвращается.» — Глава 11.
Время — словно ветер Прошло семь лет.
Илье исполнилось пятнадцать.
Он вырос выше матери, носил очки и увлёкся фотографией.
Всё чаще он уходил в лес с рюкзаком, камерой и блокнотом.
Ему нравилось запечатлевать места, где «что-то осталось»: старые дома, ржавые качели, следы костров.
Он называл это «памятью земли».
Алексей уже не мог бегать с внуком, как прежде.
Ноги болели, сердце стало капризным.
Но каждое утро он всё ещё пил чай у окна и наблюдал, как Илья выходит за калитку с фотоаппаратом. — Наш внук — настоящий художник.
Только кисть у него — фотоаппарат, — с гордостью говорил он.
Татьяна с годами стала тише.
Её улыбка не исчезла, но в глазах появилось новое — примирение.
Тамара устроилась работать в местной школе, преподавала литературу.
Ученики её уважали.
Её жизнь наконец обрела смысл, ритм и корни.
Но время шло.
А вместе с ним — неизбежное. — Глава 12.
Письмо деду В один весенний день Алексей не проснулся.
Он ушёл тихо, как жил в последние годы.
Рядом с кроватью нашли фотографию: Тамара в выпускном платье, он и Татьяна — моложе, смеются.
Илья долго стоял в саду, держа в руках дедов альбом.
Он открыл его на последней странице и вложил новую фотографию: портрет Алексея — в кресле, с внуком на коленях.
Внизу он подписал: «Ты научил меня помнить.
Спасибо, дед.» — Глава 13.
Женщина и дорога Прошло ещё пять лет.
Илья поступил в университет во Львове — факультет фотографии и журналистики.
Он часто писал письма домой.
Каждое начинал словами: «Мама, привет.
Скучаю.
Помню.» Татьяна ушла вслед за мужем через год после его смерти.
Тамара осталась одна в доме — но уже не в полном одиночестве.
У неё были книги, воспоминания, и сын, который приезжал каждое лето, привозя фотографии и рассказы о мире.
Однажды весной Тамара достала ту самую фотографию 2002 года — на которой она стоит на фоне гор с подписью «Я жива.
Прости».
Она перевернула снимок и добавила рядом: «Теперь — действительно жива.
И прощена.» — Эпилог.
Возвращение 2025 год.
Илья — уже взрослый — возвращается в родной дом.
С фотоаппаратом, блокнотом и одной большой задумкой: он пишет книгу.
О семье, памяти, о потерянной девочке, которая вернулась спустя 22 года.
Он открывает старый альбом.
На первой странице — Тамара ребёнком.
На последней — он сам с матерью, сидящей под яблоней, которая всё ещё цветёт каждую весну.
Илья подписывает последнюю страницу: «История не заканчивается, если кто-то её помнит.
Это — наша история.
История возвращения.» Глава 14.
Дом с яблоней Илья часто приезжал в дом, где прошло его детство.
Он не переезжал туда навсегда — оставил за собой жизнь в городе, работу, съёмки, редакции, фестивали.
Но каждый раз, переступая порог, он ощущал нечто особенное.
Будто входил не просто в старый дом, а заново соединялся с чем-то древним, родным.
Дом стоял — как и яблоня под окном.
Каждую весну она зацветала, как в детстве.
Илья ухаживал за ней, подрезал сухие ветки, белил ствол.
Он называл её «деревом памяти».
В доме сохранились книги Тамары, альбомы, дедов термос, бабушкины засушенные травы, аккуратно перевязанные ниткой.
Однажды, разбирая ящик в комнате Татьяны, он обнаружил ещё один конверт.
Без подписи.
Только дата: 1990.
Внутри — письмо Тамары, написанное в день её исчезновения. > «Если вы это читаете — значит, я ушла.
Не ищите меня.
Я хочу другой жизни.
Простите меня, если сможете.
Я вернусь, когда стану достойной вашего прощения.» Илья долго держал это письмо в руках.
Затем положил рядом то, что Тамара написала отцу в 2002 году.
Они были словно зеркала: страх и раскаяние.
Уход и возвращение.
Он сфотографировал их и аккуратно положил обратно. — Глава 15.
Мама Тамара старела красиво.
Спокойно, без жалоб.
В её глазах скрывалось что-то глубокое, присущее людям, пережившим многое и научившимся видеть главное.
