Реклама исчезнет из статей, видео и новостей при подписке на Дзен Про.
Телефон на столе неожиданно завибрировал, сдвинув чайную ложечку на блюдце.
Легкая, неприятная дрожь пробежала по телу, словно озноб.
В этот момент я как раз завершала сводить дебет с кредитом за октябрь — моя маленькая кондитерская «Корица» готовилась к приходу зимы.
За окном хлестал косой дождь, типичный для Нежина в ноябре, размывая огни проезжающих машин в мутные желтые пятна.
Я старалась не смотреть на экран.
Знаете это ощущение, когда интуиция кричит: «Не трогай, там неприятности»?
Но рука сама потянулась к телефону.
Экран вспыхнул холодным светом.
Номер был незнаком, но цифры… Эти цифры я пыталась стереть из памяти многие годы, словно въевшееся пятно на белой скатерти. «Прости, я ошибся.
Я был глупцом, что ушел.
Давай встретимся?
Игорь».
Пятнадцать лет.
Пять тысяч четыреста семьдесят пять дней молчания.
И вдруг — «я ошибся».
Дыхание перехватило.
Не от радости, нет.
От удара в самое сердце.
Будто меня, взрослую и уверенную женщину, снова бросили на ту обшарпанную кухню в съемной двушке, где я плакала в полотенце, чтобы не разбудить сына.
Чашка с недопитым латте показалась ледяной.
Я подняла взгляд и увидела свое отражение в темном окне: аккуратная прическа, спокойный взгляд, кашемировый кардиган.
Но внутри этой женщины сейчас жила маленькая девочка, сжавшаяся в комочек и спросившая: «Зачем он вернулся?
Чтобы добить?» Но я уже не та девочка.
И мой ответ он точно не ожидал.
Часть 1.
Руины и фундамент Первой реакцией стало заблокировать номер.
Просто нажать красную кнопку и притвориться, что ничего не произошло.
Я отложила телефон экраном вниз, словно он был ядовит.
В кондитерской витал запах ванили и свежей выпечки — аромат моего успеха.
Пятнадцать лет назад, когда Игорь захлопнул дверь, у меня не было ничего, кроме долгов и двенадцатилетнего Сергея, который смотрел на меня испуганными глазами волчонка.
Он ушел не просто так.
Он ушел «красиво».
К секретарше своего начальника.
Ей было двадцать пять, она пахла дорогими духами и перспективами.
А я пахла борщом, усталостью и дешевым стиральным порошком. — Татьяна, ты стала скучной, — произнес он тогда, упаковывая в сумку свой любимый шуруповерт. — Ты перестала развиваться.
А Ольга… она меня вдохновляет. «Вдохновляет».
Это слово я возненавидела на долгие годы.
Я прошла по залу, поправляя салфетки.
Мои официантки уже разошлись, осталась лишь уборщица, тетя Нина, тихо шаркающая шваброй в углу. — Елена Сергеевна, вы почему такая бледная?
Что-то случилось? — поинтересовалась она, опираясь на черенок. — Призрак, тетя Нина, — усмехнулась я. — Призрак из прошлого нагрянул.
Я вспомнила, как после его ухода мы с Сергеем неделю ели одну гречку.
Как я устраивалась мыть полы в подъездах по вечерам, пряча лицо в капюшон, чтобы соседи не узнали.
Как училась печь торты ночами, потому что это было единственное, что я умела делать хорошо, кроме бухгалтерии.
Игорь не платил алименты три года.
Он «искал себя» в новом браке, менял машины, ездил в Турцию.
Когда я звонила и просила денег на зимнюю куртку для сына, он говорил: «Татьяна, не душите.
У меня сейчас сложный период, мы квартиру в ипотеку взяли».
А теперь он пишет «Прости».
Телефон снова зазвонил. «Ты читаешь, я вижу галочки.
Татьяна, не молчи.
Я знаю, что причинил боль.
Но прошло много времени.
Нам надо поговорить».
Наглость.
Какая невероятная наглость.
Он думает, что время — это ластик, который стирает предательство.
Я взяла телефон.
Пальцы дрожали, но злость уже начала вытеснять страх.
Он хочет поговорить?
Он даже не подозревает, с кем собирается разговаривать.
Часть 2.
Союзники и шпионы На следующее утро я позвонила сыну.
Сергей сейчас был главным архитектором в крупной компании.
Он вырос именно таким мужчиной, каким я мечтала видеть рядом: надежным, немногословным, строгим, но справедливым. — Мам, привет.
Что случилось с утра?
Обычно ты в это время тесто месишь, — сказал он бодрым голосом. — Сергей, отец объявился.
Тишина в трубке стала такой плотной, что мне показалось, связь прервалась. — Чего ему надо? — голос изменился мгновенно.
Исчез сын, появился защитник. — Пишет, что ошибся.
Хочет встретиться. — Ему нужны деньги, мам.
Или почка.
Или жить негде. — Сергей… — Что «Сергей»?
Мам, ты правда думаешь, что он вдруг воспылал любовью к женщине, которую бросил с кредитами пятнадцать лет назад?
Сергей был прав.
Я знала это.
Но женское сердце — странный механизм.
Где-то глубоко, под слоями брони и бетона, шевельнулось глупое, тщеславное чувство: «Он понял.
Он сравнил и осознал, что я лучше».
Это ловушка, в которую попадают тысячи брошенных жен.
Мы хотим сатисфакции.
Хотим, чтобы они приехали на коленях. — Не отвечай ему, — отрезал сын. — Я сам с ним поговорю, если он продолжит. — Нет.
Это моя битва, Сергей.
Не вмешивайся.
Я лишь предупредила.
Я положила трубку и решила собрать информацию.
У нас с Игорем осталась одна общая знакомая, Марина, которая знала все сплетни Нежина.
