Вечером, когда он вернулся домой, на столе уже лежали несколько листов.
Не судебные документы, нет.
Просто распечатка переписки и таблица с подсчётом расходов за год.
Тамара сидела тихо, даже слишком спокойно. — Садись, — попросила она.
Он настороженно взглянул, но уступил и сел.
Без слов.
Она протянула ему бумаги. — Что это? — нахмурился он. — То, что я сегодня обнаружила, — ответила она. — Прочитай.
Или вспомни, если сам писал.
Он бегло просмотрел страницы и побледнел. — Ты что, лазила в моём ноутбуке? — спросил он. — Лазила, — спокойно призналась она. — А знаешь, почему?
Потому что больше не могу существовать в браке, который мне чужд.
Где распоряжается третья сторона. — Это твоя мама! — вскрикнул он. — Ты понимаешь, что говоришь?! — Понимаю, — твёрдо сказала она. — И именно поэтому говорю открыто.
Игорь, я больше не справляюсь.
Ни морально, ни финансово.
Я не могу быть с человеком, чьё слово «мама» звучит чаще, чем «мы».
Он поднялся и начал нервно ходить по комнате. — Ты просто ревнуешь! — наконец произнёс он. — Вот и вся причина!
У тебя комплекс — ты хочешь, чтобы я забыл про маму!
Но я не такой человек, понял?!
Я не оставлю мать! — А я не прошу тебя уходить, — тихо сказала Тамара. — Я прошу сделать выбор.
Потому что жить втроём невозможно.
Он застыл на месте.
Затем хихикнул — нервно и с раздражением. — Ты ставишь ультиматум? — Нет.
Это просто факт. — Она поднялась. — Я не намерена тянуть этот брак одна.
Кредит — мой.
Квартира — моя.
Всё остальное… решай сам.
Он шагнул к ней: — Постой.
Ты серьёзно?
Хочешь выгнать меня? — Не хочу.
Вынуждена.
Он опустил взгляд, посмотрел на пол, потом снова на неё.
В его глазах не было злости, а лишь растерянность. — Тамара… — выдохнул он. — Зачем всё так?
Мы же многое пережили вместе… — Прошли, — кивнула она. — Только ты выбрал другую дорогу.
Она отвернулась и направилась в комнату, взяла из шкафа его сумку.
Всё происходило, как в тот раз — быстро, спокойно, без истерик.
Вещи сложила в сумку, сверху накинула куртку.
Игорь стоял у двери, не шелохнулся.
Только губы шевелились: «Ты пожалеешь… потом поймёшь…».
Но она уже не слушала.
Когда дверь закрылась за ним, квартира словно выдохнула.
Стало тихо.
Даже батареи перестали шуметь.
Прошла неделя молчания.
Затем посыпались звонки.
Он писал, звонил, умолял «поговорить».
Приходил к двери.
Оставлял записки.
Тамара не открывала.
Потом пришло сообщение от Натальи Ивановны: «Гордишься, да?
Разрушила семью.
Сын теперь без крыши.
Ты ведь рада?»
Тамара стерла смс. «Не рада, — подумала она. — Просто свободна.» Она начала жить заново.
Пусть с долгами, пусть экономя.
Сама купила новую кружку, новые занавески.
Мелочи — но свои.
Вовремя платила кредит, спокойно вела дела.
Без постоянных оправданий и чужих требований.
Иногда вечером включала старый сериал и ловила себя на мысли, что в квартире наконец царит тишина, а не «Толенька, купи это», «Толенька, помоги с тем».
Год спустя она случайно встретила его в торговом центре.
Он шёл с новой женой — молодой, ухоженной — и угадай кто рядом? — Наталья Ивановна.
Шли втроём, словно одна семья.
Мама шла впереди, сын и невестка — чуть позади, неся пакеты.
Он заметил Тамару.
Застыл на месте, неловко кивнул.
Она ответила коротким взглядом — без злости и сожаления.
Просто посмотрела и пошла дальше.
А дома, наливая себе чай, вдруг улыбнулась.
Потому что впервые за долгое время почувствовала, что у неё есть свой дом.
Настоящий.
Без чужих звонков и давления.
Свои воздух, своя тишина, своя жизнь.
И в этой тишине не было одиночества.
Только спокойствие.
Такое, которое не купишь ни за какие сто пятьдесят тысяч.
