Вам у нас понравится! — Ну что, Игорь, крем для загара уже положил в чемодан?
А то с твоей белой кожей ты сгоришь в первый же день, придётся мазать тебя сметаной, как в детстве.
Ольга рассмеялась своим словам, вращаясь перед большим зеркалом в прихожей.
На ней было новое платье — лёгкое, воздушное, цвета заката над морем.
Того самого моря, которого она не видела уже три года и о котором мечтала каждую ночь последние шесть месяцев.
Она приобрела это платье специально для вечерних прогулок по набережной, представляя, как тёплый солёный ветер будет играть с его подолом, а загорелая кожа будет эффектно выделяться на фоне яркой ткани.
Всё было продумано до деталей.
Весь последний год представлял собой кропотливую подготовку к этим десяти дням в Одессе.
Ольга повернулась к мужу.
Илья стоял у окна в гостиной, глядя куда-то во двор.
Он не ответил.
Последние пару дней он вел себя странно.
Молча, отстранённо.
Сначала Ольга думала, что это из-за работы перед отпуском.
Потом списывала на обычное мужское предполётное волнение.
Но теперь, за два дня до вылета, его молчание начало её тревожить.
Оно казалось каким-то тяжёлым, вязким, словно он таил в себе секрет, который давил ему на плечи. — Ты меня слышишь?
Я про крем спрашиваю, — повторила она, подойдя ближе и мягко коснувшись его плеча.
Илья вздрогнул, будто она поймала его врасплох.
Он медленно повернулся, и она заметила его глаза — усталые, с оттенком вины, бегущие из стороны в сторону.
Он всячески избегал смотреть ей прямо в лицо. — Ах, да… Крем.
Да, надо будет положить.
Завтра. — Почему завтра?
Давай сразу соберём всё до конца, чтобы потом не бегать с паникой.
Я почти закончила, осталось только твою половину чемодана собрать.
Она говорила бодро и весело, пытаясь подбодрить его, заразить своим предвкушением.
Это ведь их общая мечта.
Весь год они жили этой поездкой.
Отказывали себе в походах в рестораны, в новой технике, в лишней чашке кофе в кафе.
Каждая сэкономленная тысяча гривен с глухим стуком падала в виртуальную копилку с надписью «НА МОРЕ».
Она помнила, как они вместе выбирали отель, спорили из-за категории номера, смеялись, просматривая фотографии пляжа и бассейнов.
Это должно было стать их временем.
Только для них двоих. — Ольг, давай завтра, ладно?
Сегодня я как-то устал, голова гудит, — он отвёл взгляд и потёр переносицу. — Там… с билетами ещё кое-что нужно будет уточнить.
Небольшие накладки.
Завтра всё решу. «Накладки с билетами».
Эти слова прозвучали как тихий, но тревожный сигнал.
Внутри Ольги что-то ёкнуло.
Какое «уточнить»?
Билеты были куплены и оплачены месяц назад.
Электронные копии лежали у него в почте, она сама видела их. — Какие накладки?
Игорь, что-то произошло?
С отелем?
С рейсом? — Нет, всё нормально, не волнуйся, — он выдавил кривую улыбку, но она была неубедительной. — Просто технические моменты.
Рутина.
Я всё улажу, говорю же.
Не забивай себе голову.
Он подошёл и обнял её, но объятие казалось формальным, деревянным.
Он не прижал её к себе, как обычно, а лишь механически обвёл руками за плечи, будто выполняя неприятный долг.
Ольга стояла в его объятиях, ощущая, как её тело напрягается в ответ на эту фальшь.
Её праздничное настроение улетучивалось с каждой секундой, уступая место холодному, липкому подозрению.
Он что-то скрывал.
Что-то важное.
Оставшуюся часть вечера он просидел, уткнувшись в телефон, отвечая на её попытки заговорить односложными «угу» и «ага».
Он отказался от ужина, сославшись на отсутствие аппетита, и рано лёг спать, отвернувшись к стене.
Ольга осталась одна в гостиной, среди полусобранных чемоданов и новых, ещё пахнущих магазином вещей.
Ощущение праздника исчезло без следа.
Вместо него в воздухе стояло предчувствие беды.
Она смотрела на своё платье цвета заката, безвольно свисающее с дверцы шкафа, и ей вдруг показалось, что оно напоминает не закат над морем, а отблески далёкого, разгорающегося пожара.
Утро встретило Ольгу гнетущей тишиной и пустой половиной кровати.
Холодное место рядом с ней говорило больше любых слов — Илья ушёл.
Она провела рукой по смятой простыне — она уже давно остыла.
На тумбочке лежал сложенный пополам листок из блокнота. «Буду поздно, не жди».
Ни поцелуя, ни смайлика, ни привычного «люблю».
Просто констатация факта.
Тревога, которая вчера вечером лишь робко касалась души, теперь впилась в неё острыми когтями.
До вылета оставалось меньше сорока восьми часов, а муж ускользнул из дома на рассвете, оставив записку, словно из плохого фильма.
Она набрала его номер.
Длинные, безнадежные гудки.
Ещё раз.
