— Сам встречай свою маму завтра утром, — ответила Ирина мужу. — А мне некогда. У меня утром другие дела.
К такому повороту событий Всеволод был не готов. Когда сообщал жене о завтрашнем приезде своей мамы, он, конечно, понимал, что Ирина не обрадуется такому известию и будет весь день ворчать по этому поводу.
Но то, что он услышал в ответ, что у Ирины утром какие-то там свои дела и встречать маму придётся ему, стало для Всеволода неприятной неожиданностью.
И он даже не сразу сообразил, как на это реагировать.
За два часа до этого.
Всеволод позвонил своей маме Агафье Тихоновне и попросил её срочно приехать в Москву.
— А что случилось, сынок? — спросила Агафья.
— Да вот, хочу с друзьями на неделю в Сочи съездить, но боюсь, что Ирина меня не отпустит.
— Что значит «она тебя не отпустит»? — возмутилась Агафья. — Да кто она такая, чтобы тебя не отпускать? Сейчас не те времена. Слава богу, у нас сейчас в семьях равноправие, и жена не смеет что-либо запрещать или не запрещать своему мужу.
— Я, наверное, неправильно выразился. Мама. Речь не о запрете в прямом виде. Я хотел сказать, что Ирина не одобрит такое моё желание. Понимаешь? Не одобрит.
— Что значит «не одобрит»? — воскликнула Агафья. — Да как она смеет? Сейчас не те времена, сынок, чтобы жена что-то там одобряла или не одобряла.
— Я тебя понял, мама. Понял. Дослушай меня, пожалуйста. Дело в том, что я очень устал, мама.
— Ты слишком много работаешь, сынок.
— Речь сейчас не об этом.
— Но тебе нужен отдых.
— Да, мама. Мне сейчас нужен отдых. Но если Ирина узнает, что я хочу отдохнуть без неё, да ещё и в Сочи, она это не одобрит.
— Значит, она тебя не любит, сынок.
— Нет, мама. Всё немного не так. Она любит, но не одобрит.
— Тогда какая же это любовь, если твоя жена не хочет, чтобы ты отдохнул?
— Ну вот такая у нас с ней любовь, мама.
— У нас с твоим отцом всё было иначе. И когда твой отец уставал, я никогда не мешала ему отдыхать.
— Мама, да ты его дальше своей дачи никуда отдыхать и не отпускала.
— Правильно. Не отпускала. Потому что ему нравилось отдыхать на моей даче.
— Очень хорошо, что папе нравилось. Но его уже нет с нами. А я хочу отдыхать в Сочи. И без Ирины, а с друзьями. Понимаешь?
— Понимаю.
— А Ирина это моё желание не одобрит. И начнутся между нами неприятные разговоры, споры, выяснения отношений и так далее, ну ты понимаешь.
— Я понимаю.
— А мне, мама, если честно, так всего этого не хочется. Вот я и подумал, а что, если ты к нам завтра приедешь.
— Вроде как в гости?
— Типа у тебя проблемы.
— С мужем своим третьим поссорилась и приехала к тебе?
— Что с мужем своим поссорилась, мама, — это ты хорошо придумала. Это как повод приехать ко мне — очень хорошо подходит. А уже здесь и мы с тобой вроде как поссоримся.
— В смысле поругаемся?
— Ну да. Ты типа вся на нервах. И пристанешь ко мне с какой-нибудь ерундой. Обвинишь меня в чём-нибудь. Скажешь мне какую-нибудь несправедливую гадость. Ну, как ты умеешь, мама.
— Я поняла тебя, сынок.
— А я тебе нахамлю в ответ.
— И слово за слово наш с тобой разговор перейдёт в ругань? Ты этого хочешь, сынок?
— Да, мама. Ты всё правильно поняла. И в конце концов я сделаю вид, что жить так больше не могу, что для меня всё это невыносимо, и уйду из дома, сказав, что не вернусь до тех пор, пока ты не уедешь.
— А когда мне надо уехать?
— А ты уедешь через неделю.
— А недели тебе точно хватит?
— Пока хватит, а там видно будет. Я тебе из Сочи позвоню, и мы решим.
— Поняла, сынок. Созвонимся.
— Ну и?
— Что «ну и»?
— Как тебе мой план, мама? Хороший?
— Замечательный план, сынок, — согласилась Агафья. — И как только ты до такого смог додуматься? Не представляю.
— Если честно, мама, сам бы я никогда до такого не додумался, — ответил Всеволод. — Это меня друзья мои научили. Они все так делают, когда хотят на время сбежать от жён из дома в Сочи или ещё куда-нибудь.
— У тебя хорошие друзья, Всеволод. Это с ними ты едешь в Сочи?
— С ними, мама. Мы уже и билеты купили. Завтра вечером вылетаем. Утром приедешь ты. Днём мы с тобой поссоримся, а вечером я уйду из дома. Поняла?
— Всё поняла, сынок. Поссоримся. Наговорю тебе много разных гадостей, и ты улетишь в Сочи.
— Всё правильно, мама. Я уже и вещи собрал необходимые для отдыха. Сложил их в чемодан, а чемодан поставил в кладовку. Чтобы Ирина не заметила.
— Умница. Но ты там смотри в Сочи аккуратнее. Много не купайся и на солнце долго не лежи.
— Само собой, мама. Не маленький ведь уже. Понимаю. Мне ведь как-никак, а тридцать уже!
— Уже, сынок? Как быстро время летит. Ещё совсем недавно ты был такой маленький, а сейчас уже большой. Самостоятельный. Один, без жены, без мамы, в Сочи летишь. Сам чемодан собираешь. Совсем взрослый стал.
— Да, мама, всё так и есть. Твой сын стал взрослым. В Сочи летит один. Значит, мы с тобой договорились, да? Ты завтра приедешь?
— Конечно, приеду. Утренним поездом. Скажи Ирине, чтобы встретила меня на вокзале.
— Скажу, мама. Спасибо тебе. Я всегда знал, что в трудную минуту ты меня поддержишь.
Всеволод выключил телефон и задумался. Ему нужно было решить, как теперь разговаривать с женой.
А в это время за стенкой задумалась и Ирина. Потому что она слышала разговор мужа и поняла, что он разговаривал по телефону со своей мамой и просил её приехать.
Слов свекрови Ирина, конечно же, не слышала, но ей и без того всё было понятно, что муж и свекровь решили разыграть перед ней драматическое представление.
«Спектакль, значит, решили передо мной сыграть, — думала Ирина. — Ну ладно. Я вам устрою спектакль. В Сочи он с друзьями решил поехать. Самостоятельный. Нечего сказать. А маму свою, значит, на меня решил спихнуть. Весело. Хорошо же. Завтра я вам тоже такой драматический театр устрою, обрыдаетесь».
***
Всеволод нашёл Ирину на кухне.
— Завтра утром мама моя приезжает, — сказал Всеволод. — Что-то там у неё случилось. С мужем своим, что ли, поссорилась. Короче, Ирина, встретишь её утром на вокзале. Договорились? Спасибо.
Сказав это, Всеволод уже хотел уйти, но слова жены, что она не может, что у неё свои дела, заставили его остановиться.
— Что значит, у тебя какие-то там дела, Ирина? — удивлённо произнёс Всеволод. — Какие могут быть дела важнее моей мамы? У неё личная драма. Она с мужем поссорилась. А ты? Тебе наплевать на мою маму?
— Твоя мама, Всеволод, это, конечно, серьёзно. Но и у меня тоже есть мама.
— И что там с твоей мамой?
— У моей мамы серьёзные проблемы.
— Какие у неё могут быть проблемы?
— С мужем поругалась. И просила меня приехать к ней завтра утром.
— Хочешь сказать, что твоя мама важнее для тебя, чем моя мама? — воскликнул Всеволод.
— Да, Всеволод. Как тебе ни странно это слышать, но моя мама для меня важнее, чем твоя. И я не понимаю, почему тебя это удивляет.
«В самом деле, — подумал Всеволод. — Что-то я, кажется, не то говорить начал. Ладно. Сейчас выкручусь. Исправлю ситуацию. Мне главное — завтра вечером в Сочи улететь. А кто встретит мою маму, я или Ирина, это вообще не принципиально».
— Прости, любимая, — сказал Всеволод. — Говорю, сам не понимаю, что. Просто на меня сейчас столько всего навалилось. Проблемы моей мамы так на меня сильно действуют, что я перестаю здраво мыслить.
— Понимаю. Так ты сам встретишь свою маму?
— Ну, конечно же, я сам встречу свою маму. А ты спокойно поезжай к своей маме и помогай ей улаживать её проблемы.
«Делать мне больше нечего, как только проблемы своей мамы решать, — думала Ирина. — Даже если бы они у неё и были, я бы не стала вмешиваться. Нет уж.
А завтра утром у меня дела поинтереснее. Мне нужно будет, во-первых, разобрать твой чемодан, который ты спрятал от меня в кладовке.
А во-вторых, собрать вещи, потому что это не ты, а я завтра вечером улетаю. В Сочи. И буду там до тех пор, пока твоя мама гостит у нас».
— Ох уж эти наши мамы, — продолжал свои размышления Всеволод. — А с другой стороны? Ну кто ещё, если не мы, их дети, должны помогать им решать их личные проблемы? Правильно?
— Правильно, Всеволод, — ответила Ирина. — Кроме нас ведь больше некому.
— О чём и речь.
И вот наступило утро того самого дня.
Всеволод уехал встречать маму на вокзал, а Ирина разобрала чемодан мужа и начала собирать себе чемодан.
А после этого обзвонила жён друзей своего мужа и сообщила им о том, что задумали их мужья. А заодно рассказала, что она придумала, чтобы наказать мужей за их хитрость.
Задумка Ирины, конечно же, понравилась обманутым жёнам друзей Всеволода. И было принято решение всем действовать по одному и тому же сценарию, придуманному Ириной.
В девять утра Ирина уже собрала всё необходимое в чемодан, убрала его в кладовку и стала ждать мужа и свекровь.
Они приехали в десять тридцать.
А уже в одиннадцать тридцать, сразу после завтрака, Агафья начала своё представление.
Она сделала несколько замечаний сыну и сделала их в очень грубой форме. Ирина даже с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться, когда услышала грубые слова свекрови по отношению к Всеволоду.
Но Ирина понимала, что нужно держать себя в руках, не показывать свои истинные эмоции, чтобы свекровь и муж ничего не заподозрили, и действовать строго в рамках запланированного.
И поэтому, когда свекровь сказала сыну всё, что хотела, а Всеволод уже открыл было рот, чтобы ответить матери, слово взяла Ирина.
— Да как вы смеете, Агафья Тихоновна?! — закричала Ирина. — Ваш сын — гений. Он лучший из лучших. Он самый честный, самый добрый, самый умный. Пашет как вол без отдыха целыми днями. Да на таких, как он, весь мир только и держится. И если есть что-то вообще хорошее в этом мире, так это только благодаря таким людям, как мой муж и ваш сын Всеволод. А вы?…
И так далее и тому подобное…
В общей сложности речь Ирины длилась где-то минут десять. За это время она расписала Всеволода такими эпитетами, после которых впору или объявлять человека святым, или вручать какую-нибудь престижную международную финансовую премию. Одно из двух.
А в конце своей речи, восхваляющей мужа, Ирина потребовала, чтобы свекровь, встав на колени, извинилась перед Всеволодом за свою грубость.
Разумеется, свекровь категорически отказалась это делать. Категорически. Потому что она действовала по другой схеме. И ей нужно было поругаться с Всеволодом.
И Всеволод со своей стороны уже хотел было воспользоваться отказом мамы извиняться перед ним и уйти, но Ирина его опередила.
— Ах так! — закричала она. — Тогда ноги моей не будет в этом доме. Я ухожу. И вернусь только тогда, когда вы, Агафья Тихоновна, мало того, что извинитесь перед вашим сыном, перед этим святым человеком, но и, кроме того, покинете наш дом.
Потому что находиться рядом с человеком, который ненавидит моего мужа и всячески его оскорбляет, я не могу.
И, сказав это, Ирина схватила вазу, подаренную ей свекровью в прошлом году на день рождения, и швырнула её на пол. Ваза — вдребезги! А Ирина выбежала с кухни, радуясь тому, что только что сказала и сделала.
«Давно мечтала разбить это страшилище, — думала Ирина. — Повода не находилось. И вот! Нашёлся повод».
Выбежав из кухни в прихожую, Ирина быстро оделась, вытащила из кладовки свой чемодан и вышла с ним из квартиры.
Всеволод хотел тут же сделать то же самое. Тем более что и Агафья ему посоветовала это. Чтобы и он тоже хватал чемодан и бежал.
— Пусть Ирина думает, что и ты тоже её поддерживаешь против меня, — учила Агафья сына. — Ирина, наверное, сейчас поедет к своей маме, а ты — с друзьями в Сочи полетишь.
Но у Всеволода убежать следом за Ириной не получилось. Во-первых, потому что его чемодана в кладовке не оказалось. А во-вторых, куда-то делся его паспорт.
