— Кто там? — спросила Тамара.
— Прописанная, — прозвучал ответ.
— Значит, оставайся.
— Я думаю о нашем будущем, а ты тут посуду моешь, — сказал Игорь.
Внутри Тамары что-то щелкнуло.
Не сердце — не в этом дело.
Словно перегорел предохранитель в старом щитке.
Наступила гробовая тишина.
Слышался только капающий кран на кухне — кап, кап, кап.
Игорь обещал заменить прокладку еще в мае.
Сейчас уже ноябрь.
За окном темно, дождь со снегом стучат по железному отливу, а кран так и капает. — Квартира, — медленно произнесла Тамара, глядя ему прямо в переносицу, — приобретена в браке.
Это общее имущество.
Без моего нотариального согласия ты её не продашь.
Ни одному риелтору, ни одному покупателю.
Игорь рассмеялся.
Смех был горьким и лающим. — О, нашлась юрист!
Общее имущество…
А сколько ты вложила в эту квартиру?
А?
Я работал на северах, досрочно выплачивал ипотеку, пока ты копейки в библиотеке получала.
Она моя.
По совести — моя.
И по закону я найду способ её оформить на себя.
Не доводи меня, Лен.
Мама уже внесла задаток за бронь двух квартир.
Хочешь, чтобы деньги пропали?
Тамара поднялась.
Ноги тряслись, но не от страха, а от холодного бешенства, которое поднималось от желудка к горлу. — Мама внесла задаток? — переспросила она. — За наши будущие квартиры?
Из каких денег? — Из своих! — рявкнул Игорь. — У неё были накопления.
Гробовые, между прочим!
Она старается для нас, отдаёт последнее, чтобы помочь сыну расшириться… то есть, инвестировать.
А ты тут брезгуешь.
Короче.
В четверг риелтор.
Чтобы всё блестело.
И паспорт приготовь, понадобятся копии для банка.
Он встал, громко сдвинул стул — ножки издали скрежетнули по полу, — и вышел из кухни.
Через секунду в зале зазвучал телевизор.
Какие-то новости, крики экспертов, аплодисменты.
Тамара осталась стоять посреди кухни.
Её взгляд упал на остывший чай в кружке Игоря.
На поверхности плавала радужная пленка. «Мама внесла задаток».
Это была ложь.
Тамара знала, какую пенсию получала Нина Ивановна.
И знала, что никаких «гробовых» там не было — свекровь два месяца назад занимала у них пять тысяч «до перевода», потому что купила какой-то чудо-массажер.
Откуда деньги?
Она подошла к окну.
Стекло было ледяным.
Внизу, в свете фонаря, одинокий прохожий месил грязь.
Ветер гнул голые ветки тополя.
Нужно было найти документы.
Все бумаги на квартиру хранились в нижнем ящике серванта, в папке с надписью «Важное».
Тамара не заглядывала туда уже три года — не было нужды.
Она на цыпочках прошла в коридор.
Из зала доносился голос ведущего: «…беспрецедентное давление на нашу экономику…».
Игорь, судя по звукам, уже прилёг на диван.
Пружины поскрипывали.
Тамара проскользнула в спальню.
Там было темно и душно.
Батареи работали на полную, но тепло не спасало от озноба.
Она включила ночник.
Ящик серванта не поддавался сразу.
Заело.
Пришлось сильно потянуть.
Внутри лежали старые фотоальбомы, коробка с гарантийными талонами на давно сломанную технику и та самая синяя папка.
Тамара раскрыла её.
Сверху лежал договор на интернет.
Потом — свидетельство о браке.
Далее — документы на дачу, которую продали пять лет назад.
Свидетельства о собственности на квартиру в папке не было.
Она перебрала бумаги еще раз.
Трясущимися пальцами вытащила всё содержимое, высыпала на покрывало.
Счета, квитанции, старые страховки.
Пусто. — Ищешь что-то? — внезапно спросил Игорь.
Тамара так резко дернулась, что ударилась локтем о дверцу шкафа.
Боль прострелила руку до самого мизинца.
Игорь стоял в дверном проёме.
Руки были в карманах растянутых домашних штанов, на лице — кривая ухмылка. — Документы где? — спросила Тамара, потирая локоть.
Голос предательски дрогнул. — У надёжных людей, — Игорь прошёл в комнату, по-хозяйски сел на кровать прямо на разбросанные бумаги. — Я же не идиот, Лен.
Знал, что ты начнёшь козни плести.
Истерики устраивать.
Спрятал.
