— Если я сейчас уеду, мой контракт сорвётся. — Игорь, Светлане уже семьдесят четыре года!
— Она может не пережить! — Не пережить?
— Что говорят врачи? — Зависит всё от процесса восстановления. — Значит, она поправится.
— Но контракт на три миллиона.
Я не поверила своим ушам: — Ты ставишь жизнь Светланы на одну чашу с контрактом? — Я не сравниваю!
Просто не могу бросить всё и приехать!
— Тамара, держи меня в курсе.
Если что — звони сразу.
Он положил трубку.
Я сидела в больничном коридоре и плакала.
Не от жалости к Светлане.
От злости на брата. *** Светлана провела в больнице месяц.
Операция прошла успешно, но процесс восстановления был тяжёлым.
В семьдесят четыре года кости срастаются очень медленно.
Каждый день после работы я приезжала к ней в больницу.
Кормила, переодевала, мыла.
Сиделку в больнице не предоставляли — приходилось искать самостоятельно.
Но денег не хватало.
Все средства уходили на лекарства, которых часто не было в больнице.
Дмитрий помогал, чем мог.
Давал деньги, ездил со мной в больницу, морально поддерживал.
Игорь позвонил всего один раз за месяц: — Как Светлана? — Восстанавливается.
Медленно. — Хорошо.
Передавай ей привет.
Я не стала передавать.
Светлана и не спрашивала.
Когда её выписали, я забрала её домой.
Не могла оставить её одну.
Светлане требовался постоянный уход — помочь встать, дойти до туалета, приготовить еду.
Мы с Дмитрием устроили гостиную под спальню для Светланы.
Я взяла двухнедельный отпуск за свой счёт, чтобы ухаживать.
Потом снова наняла сиделку — двадцать пять тысяч в месяц.
Цены поднялись.
Моя зарплата — сорок пять тысяч.
Муж зарабатывал пятьдесят.
Из девяноста пяти тысяч двадцать пять шло на сиделку, пятнадцать — на лекарства для Светланы.
Оставалось пятьдесят пять на жизнь втроём.
Ещё коммуналка, продукты, бензин.
Было очень тяжело.
Но я не жаловалась. *** Светлана жила у нас три месяца.
Восстановилась настолько, что могла ходить с помощью ходунков.
Я отвезла её домой, продолжала навещать каждый день.
Однажды вечером позвонил брат: — Тамара, как Светлана? — Восстанавливается.
Ходит с ходунками. — Отлично.
Слушай, я тут подумал.
Может, продадим квартиру Светланы и переведём её в дом престарелых?
Я не поверила: — Что?!
— Ну, ей же трудно одной.
В доме престарелых уход, врачи, компания. — Игорь, Светлана не хочет в дом престарелых!
Она хочет жить в своей квартире! — А как же уход?
— Я ухаживаю!
Каждый день приезжаю! — Тамара, это неудобно.
Тебе тяжело. — Мне нормально. — Всё равно.
Давай продадим квартиру.
Половину отдадим дому престарелых, половину поделим.
Я замерла: — Поделим?
— Да.
Пополам.
Я ведь тоже сын. — Игорь, ты два года не приезжал.
Светлана сломала шейку бедра — ты не приехал.
Она жила у меня три месяца — ты даже не поинтересовался. — Тамара, я работал!
