Она встретила меня с недовольным выражением лица. — Ну вот.
Всё же приехала. — Тамара, я же говорила, что приеду. — После того, как я просила тебя трижды. — Тамара, у меня работа.
У меня есть дела. — У всех есть дела.
А матери нужно помогать!
Я протянула ей выписку с результатами: — Вот, посмотри.
Всё нормально, сказал врач. — Спасибо.
Хотя бы это.
Я повернулась к двери: — Мне уже пора. — Куда тебе?
Останься, чай попьём. — Тамара, мне правда нужно домой.
Игорь ужин приготовил. — Игорь, Игорь, — она поморщилась. — Вечно этот Игорь.
А мать одна сидит. — Тамара, ты не одна.
У тебя есть подруги, соседи. — Подруги, соседи, — она отмахнулась. — Это не семья. — Тамара, послушай меня внимательно.
Я люблю тебя.
Помогаю, когда могу.
Но я не обязана бросать всё и спешить к тебе по первому зову.
У меня своя жизнь.
Муж, работа, дела. — Своя жизнь, — она скривилась. — А я кто?
Никто? — Ты моя мама.
Но это не значит, что я должна жертвовать собой ради тебя. — Жертвовать?!
Ольга, я всю жизнь ради тебя отдала!
Воспитывала одна, без отца!
Работала на двух работах!
Недоедала, не высыпалась!
А теперь ты говоришь про жертвы?! — Тамара, я благодарна.
Действительно.
Но я не просила тебя жертвовать собой.
Это был твой выбор.
Она побледнела: — Мой выбор?
Ольга, ты осознаёшь, что говоришь?! — Осознаю!
Ты выбрала родить меня и воспитать.
Это было твоё решение.
И я ценю это.
Но это не делает меня твоим должником навсегда. — Значит, я для тебя никто. — Тамара, не искажай моих слов.
Я сказала совсем другое. — Уходи, — она отвернулась. — Иди к своему Игорю.
Раз он важнее матери. — Тамара… — Уходи, я сказала!
Я постояла немного, затем развернулась и ушла. *** Дома я всё рассказала мужу.
Он молча слушал, потом обнял меня: — Ольг, ты поступила правильно. — Правильно?
Я чувствую себя самой плохой! — Ты не плохая.
Ты просто хочешь объяснить ей свою позицию.
Это нормально. — Но она же моя мама… — Да, мама.
Но это не значит, что она вправе требовать от тебя всё, что захочет.
Ты не её собственность!
Я уткнулась ему в плечо и заплакала.
Не от обиды.
От облегчения.
Я наконец сказала то, что годами накапливалось.
Мама не звонила три недели.
Я тоже не звонила.
Мне было страшно.
Вдруг она обиделась навсегда?
Вдруг больше не захочет общаться?
Но я держалась.
Потому что знала: если сдамся сейчас — всё повторится заново.
