Андрей даже не вышел проводить.
Первая неделя после переезда осталась у Тамары в смутных воспоминаниях.
Ирина, её подруга, приютила их на ночь, пока Тамара с тревогой искала квартиру в аренду.
С деньгами было туго — все накопленные за годы средства уходили на поддержание дома свекрови: то крыша текла, то котёл ломался, то трубы трескались.
Тамара никогда не задавалась вопросом, почему так обстоят дела.
Просто с самого начала брака Нина Петровна ловко перевела все коммунальные счета на Тамару: «Ты молодая, тебе проще стоять в очередях».
Когда появилось мобильное банковское приложение, процесс стал ещё легче.
Андрей зарабатывал немного, половина дохода уходила на кредит за машину, а свекровь получала скромную пенсию и постоянно жаловалась на здоровье.
Так получилось, что все расходы на дом — газ, электричество, вода, налоги — легли на плечи Тамары.
Она работала бухгалтером в строительной компании, получая около семидесяти тысяч гривен, и почти треть из них ежемесячно уходила на «семейное гнездо».
Муж уверял: «Потом всё изменится, мама постареет, дом перейдёт нам — это окупится».
Тамара верила.
Десять лет.
Квартиру удалось найти небольшую, двухкомнатную, в Щорсе.
Двадцать пять тысяч гривен в месяц — для их города это много, но выбора не было.
Зато рядом школа и детский сад.
Хозяйка, немолодая женщина с усталыми, но добрыми глазами, посмотрела на бледную Тамару и её тихих детей, и взяла залог только за половину месяца. — Ничего, справишься, — сказала она. — Я тоже когда-то так начинала.
Жизнь стала налаживаться заново.
Странно, но без постоянного контроля свекрови стало легче дышать.
Никто не будил в шесть утра, говоря, что «солнце взошло, и день нужно встречать».
Никто не проверял, как сложены полотенца.
Никто не читал лекций о величии рода.
Прошло две недели, и Андрей позвонил. — Ну, как там? — спросил он, будто она просто вышла за хлебом. — Всё нормально, Андрюша.
Живём. — Мама спрашивает, когда ты одумаешься.
Говорит, если извинишься, она подумает о твоём возвращении.
Тамара чуть не уронила телефон. — Андрюша, ты серьёзно? — Ну а что?
Ей трудно одной.
Давление скачет.
Я устаю на работе, прихожу — а ужина нет, мама лежит.
Ты же знаешь, ей нельзя напрягаться. — А мне, значит, можно?
Я что, железная? — Ты моложе, тебе проще.
В общем, Там, хватит упрямиться.
Поиграла в самостоятельность — и хватит.
Возвращайся. — Нет, Андрюша.
Я подала на развод.
И на алименты.
В трубке воцарилась тишина. — Ты что, с ума сошла?
Мама же… она же тебя проклянет! — Пусть хоть анафеме предаст.
Я больше не буду вашей бесплатной прислугой.
Тамара положила трубку и впервые за месяц спокойно выпила чаю.
В тишине.
Весна наступила неожиданно быстро.
Снег растаял, открыв серый асфальт и прошлогодние листья.
Тамара вошла в новый ритм: работа, дети, уроки, готовка.
Денег едва хватало, но она научилась экономить.
Без ежемесячных двадцати тысяч гривен на чужой дом жить стало значительно легче.
В день, когда её выгнали, Тамара просто удалила все шаблоны платежей в банковском приложении.
Газ, свет, налог на землю — всё, что годами списывалось автоматически.
Пусть теперь сами разбираются.
В конце марта позвонили.
На экране высветилось: «Нина Петровна». — Тамара! — голос свекрови дрожал. — Что ты натворила?! — Добрый день.
Что случилось? — Нам пришло письмо из суда!
Они хотят арестовать имущество!
