— Ты что такое говоришь, мам? — голос Максима сорвался, и он на мгновение отшатнулся.
— По‑другому не могу, — ответила Нина Алексеевна сквозь зубы, стараясь держать себя в руках, — я устала. С меня хватит твоих «завтра устраиваюсь», «вот-вот позвонят», «уже почти договорился». Либо ты сегодня идёшь хоть на какое-то собеседование, либо я… — она осеклась, но в глазах ясно читался ультиматум.
Ситуация накалялась с каждой секундой. В гостиной было душно, из кухни тянуло запахом горелой картошки со сковороды, которую забыли на плите. Возле окна маячил отец, Сергей Михайлович, перетаптываясь с ноги на ногу, но вмешиваться боялся.
— Нина, погоди, — тихо начал он, робко повышая голос, — может, не стоит так резко?
— Пап, тебе это кажется нормальным? — Максим с надеждой обернулся к отцу. — Слышишь, что мама мне заявляет?
— Слышу, — вздохнул Сергей Михайлович, нервно потёр щёку, — но ты ведь и вправду засиделся. Сколько можно, сынок?
— И ты туда же?! — выкрикнул Максим в сердцах. — Ты же знаешь, у меня план был: доделать ремонт Владику, потом взять несколько заказов у его знакомых… Ну да, не срослось, но я работал! Я же не на диване валяюсь месяцами! — Он перевёл дыхание и снова посмотрел на мать: — Мам, у меня же были варианты.
— Твои «варианты» уже два года не приносят тебе не копейки, — отрезала Нина Алексеевна. — Там больше разговоров, чем денег. А кормить и одевать тебя, оказывается, по‑прежнему мы с отцом должны? Хватит, Максим. Дома сидеть ты не будешь. Или уходи на все четыре стороны, или оформляйся на любое постоянное место.
— Так вы для того меня вырастили, чтобы потом выгонять! — выпалил Максим, и в голосе звучала горечь. — Отлично, просто отлично…
***
Ещё полгода назад жизнь в их семье текла более-менее мирно. Да, жили небогато: Нина Алексеевна работала продавщицей в магазине, находящемся в соседнем дворе. Сергей Михайлович — охранник на складе.
Максим после армии то и дело хватался за разовые подработки: мог помочь с мелким ремонтом в квартирах знакомых, мог у товарища в автомастерской по выходным «шабашить». Деньги, к сожалению, это приносило нерегулярные. Мать ворчала, но терпела: «Главное, чтобы сын не связывался с плохими компаниями, а там найдет своё место».
Потом у Максима появился приятель Владик — парень из соседнего подъезда, который якобы раскручивал какую-то «суперкрутую» бригаду по ремонту квартир. Владик рассказывал, что он уже вот-вот расширится, наберёт людей, начнёт крупные объекты и что Максиму обязательно найдётся место бригадира.
Мать тогда говорила: «Ну смотри, чтоб не обманул. Сейчас любят обещать горы золотые, а потом пропадать». Но Максим упрямился: «Не пропадёт, Влад — парень толковый». Однако месяц за месяцем обещания Владика оставались только словами.
Максим же продолжать жить в ожидании обещанной работы. Просыпался ближе к полудню, изредка бегал на «переговоры» с Владиком и его друзьями. А потом приходил домой с пустыми руками и лишь бурчал, что пока ничего нет.
Иногда Максим всё же приносил тысячу-две, когда кому-то помогал установить унитаз или собрать кухонные шкафчики. Но все понимали, что это на работу не похоже: в двадцать пять лет пора бы уже определиться.
Максиму все же было порой неловко перед родителями: Сергей Михайлович зарабатывал по минимуму, у матери зарплата тоже была невелика.
В эти моменты он искал для себя оправдания — мол, ничего, вот завтра случится рывок, а пока пусть всё идёт своим чередом. Но время шло, и никакого рывка не происходило. А дома становилось только напряжённее.
— Слышь, Макс, — неделю назад начал отец вполголоса, когда они сидели втроём на кухне, — может, действительно подумаешь о нормальной работе? На склад грузчиком или в такси пойти… Неужели трудно?
— Пап, я не хочу всю жизнь коробки таскать или возить пьяных пассажиров, — возразил Максим. — Мне ведь обещали бригаду, Влад говорит, что за неделю-другую всё решится.
— Обещали… — Нина Алексеевна поёжилась. — Да сколько можно слушать эти обещания? Может, хватит? Смотри, Андрей с пятого этажа, твой ровесник, устроился водителем, женился, сам семью содержит.
— А я что, тоже должен жениться, лишь бы показаться самостоятельным? — огрызнулся Максим.
— Никто тебя не заставляет жениться, дело не в этом, — тихо сказала мать. — Просто я устала вечно тебя обеспечивать.
Так и расползалась трещина в их отношениях. Нина Алексеевна всё чаще смотрела на сына со скрытым раздражением, он же замыкался и не находил слов, чтобы оправдаться. Но до явного скандала ещё не доходило — до сегодняшнего утра.
***
Всё вспыхнуло внезапно. В девять утра Максима разбудила подруга детства, Лена, которая позвонила и предложила временную работу курьером в небольшом цветочном салоне. Нужно было развозить букеты. Платили по доставкам, что в сумме могло быть неплохой подмогой на карманные расходы.
Максим хотел было согласиться, но вспомнил, что Владик опять попросил подождать: «Грянет объект, вот увидишь, надо быть наготове». Максиму боялся упустить мифическую возможность, и он ответил Лене, что пока не уверен. Лена очень удивилась: «Ты с ума сошёл? Времени на раздумья у меня нет, в салоне уже всё горит. Либо соглашайся, либо ищу другого человека».
Положив трубку, Максим понял, что идёт по тонкому льду: он снова отказывается от реальной возможности заработать. Но вслух себе признался: «Наверное, правда жду чуда от Владика», — и ему стало не по себе. А тут, как назло, оказалось, что мать слышала его разговор с Леной. Она, правда, начала уточнила, что к чему, а затем её словно прорвало.
— Сын, либо что-нибудь делаешь, либо выметайся! — воскликнула она, распаляясь. — Сколько можно ждать? Мне надоело, ясно? Или хоть курьером, хоть на месяц — всё равно денег подкопишь!
И тут пошла ссора, которая докатилась до громких слов: «Сын, или работа, или выгоняю из дома!» — именно так это прозвучало. Наверное, в тот момент Нина Алексеевна говорила на эмоциях, не осознавая, насколько бьёт по Максиму. Но слова были сказаны, и отыгрывать назад никто не спешил.
***
Теперь они оба стояли в гостиной, где хмурый утренний свет падал через запылённые шторы на старый ковёр. Сергей Михайлович спрятался на кухне, очевидно, просто не решаясь вмешаться. Максим кинул взгляд на мать, и внутри него всё скручивалось: он понимал, что до подобной «развилки» они ещё никогда не доходили.
— Слушай, мам, — тихо начал он, подступая ближе, — зачем так?
— А как по‑другому? — выдохнула она и чуть ослабила напряжённую позу. — Я молчала-молчала. Думала, у тебя есть голова на плечах. А ты всё ждёшь, когда на блюдце тебе принесут успех. Говорила же, устраивайся хоть куда-то на первое время, а потом ищи бригаду, строй там карьеру, если это так важно. Но ведь нет.
— Мам, я… — он отвёл взгляд. — Мне страшно идти куда попало. Я боюсь, что меня затянет в болото, и я никогда из него не выберусь.
— Зато на маминой шее сидеть — это не болото, да? — бросила Нина Алексеевна и тут же поубавила напор, увидев, как сын побледнел. — Пойми, я не злодейка, Макс. Мне просто тяжело, когда ты, уже взрослый, занимаешься непонятно чем. Да ещё обещаешь что-то, а потом всё время без денег.
— Это всё Владик, — пробормотал Максим. — Он как зацепил меня идеей «брать высоту», так я уже и сам поверил, что вот-вот и будет прорыв. Ты права, мам, наверное, я чересчур жду от него чуда. Но ведь я стараюсь не сидеть вообще без дела. С батей периодически мелкие халтуры делали. Помнишь, мы с ним гараж соседа покрасили и баню у дяди Вити?
— Ну да, помню, — кивнула мать. — Только живём мы на что? На мои с отцом копейки. Бабушка со своей пенсией кое-как доживает. Мне страшно, как мы все потянем, если у отца что-то со здоровьем случится или меня сократят?
Максим притих. Эти слова звучали непривычно. Обычно мать старалась не распространяться о своих страхах, а тут высказала всё разом. И сын вдруг ощутил, что за её резкостью стоит не бессердечие, а ежедневная тревога за завтрашний день.
— Мам, — он посмотрел на неё мягче. — Я не думал, что ты так боишься. Прости.
— Не надо тут извинений, лучше делом докажи. Смотри, у тебя есть выбор: пойти к Лене в этот салон курьером. Либо сам ищи что угодно, но чтобы с оформлением и зарплатой. Ведь можно начать, работать потихоньку, а самому искать что-то получше. Ты же способный, не дурак совсем. Зачем тянуть резину?
— Ладно, — Максим тяжело вздохнул. — Давай так: я сейчас же перезваниваю Лене, если она меня возьмёт, я попробую. Если уже место занято, то пойду к бате на склад или любой другой вариант. Я… я больше не могу так жить. Мне тоже надоело всё это.
— Вот это мне уже нравится, — с облегчением произнесла Нина Алексеевна. — И, пожалуйста, никаких иллюзий: если ещё раз Влад со своими рассказами придёт, думай головой. А то вон сколько времени потерял.
— Да я понял, мам, правда, — кивнул он. — Можешь мне поверить, больше не поведусь на одни только слова.
Пока они разговаривали, из кухни выглянул Сергей Михайлович:
— Ну как, помирились?
— Да вроде да, — Максим кивнул отцу, взял мобильный и ушёл в коридор, чтобы спокойно поговорить с Леной. Гудок — длинный, затяжной. И ещё. Трубку долго не брали.
— Алло, Лен? — наконец воскликнул он, когда услышал знакомый голос. — Слушай, прости, я раньше тупил. Ещё не поздно? Букеты возить возьмешь меня?
— Макс, ну ты даёшь. Вообще-то я уговорила брата, но он не сильно хотел, просто чтобы мне помочь, согласился. Так что можно и тебя вместо него взять. Это как минимум на месяц работа, может дольше.
— Готов, — уверенно ответил Максим, чувствуя, как по телу распространяется волнение. — Давай я через час буду у твоего салона?
— Хорошо. Предупрежу хозяйку, она захочет с тобой познакомиться для начала. Всё, до встречи.
С кухни выглянула мать, вид у неё был уже спокойнее:
— Что там, договорился?
— Угу. Сейчас быстро поем и поеду. Они меня ждут.
— Ну и молодец, — облегчённо сказала она, — я очень рада буду, если у тебя всё получится.
***
Максим добрался до цветочного салона точно к обозначенному часу. Лена встретила его с видом строгим и немного подозрительным, будто опасалась, что он опять всё бросит. Но быстро смягчилась, увидев искру решимости в его глазах.
— Идём, познакомлю с хозяйкой, — сказала она, ведя его к прилавку, уставленному розами и хризантемами. — Только ты смотри: ничего лишнего не болтай, будь аккуратен, вовремя развози заказы.
— Да я понял, — ответил он. — Спасибо, что предложила мне это место.
Они улыбнулись друг другу. Лена показала ему на невысокую женщину лет сорока, весьма строгую на вид, но доброжелательную в тоне. Она расспросила Максима о его опыте вождения, уточнила, есть ли личный транспорт.
В итоге договорились, что машина у салона есть, только нужно залить бензин, а расходы на топливо возмещаются по чекам. Зарплата сдельная, но, если ему понравится, спустя месяц могут подписать временный договор.
Пока шло это беглое собеседование, у Максима внутри будто что-то освобождалось. Да, не работа мечты, никаких чудес тут не предвидится, но он ощутил, что может прямо сейчас пойти и заработать хоть что-то реальное, не завися от пустых речей Владика.
И ему даже стало стыдно, что раньше он считал подобное занятие «недостойным» себя. По крайней мере, так было куда честнее, чем сидеть у родителей на шее.
Вышел он из салона уже с расписанием на день, листком с адресами заказов и ключами от служебной «Нивы», припаркованной за углом. Как только дверь за ним закрылась, он хотел было набрать мать и сказать: «Вот, всё норм, я устроился», но затем подумал, что лучше вечером вернётся и всё расскажет. Пусть увидит: не всё ещё потеряно.
И в тот самый миг он вдруг вспомнил: «Сын, или работа, или выгоняю из дома!» — и улыбнулся, поняв, как страшно это тогда прозвучало и насколько важно оказалось в итоге. Мама зашла слишком далеко в словах, а он, с другой стороны, всё-таки услышал.
И, возможно, именно эти жёсткие слова спасли их семью от распада. В любом случае, теперь будущее выглядело чуть более определённым, нежели утром того же дня.
А дома, в тесной гостиной, Нина Алексеевна убирала со стола и задумчиво смотрела в окно. Внутри, конечно, всё ещё оставалась тревога: «А вдруг он опять… вдруг Владик снова наобещает ему и всё повторится?» Но где-то глубоко в душе она понимала: сын наконец начал взрослеть. Вне зависимости от того, что будет дальше, сегодня он сделал шаг вперёд.
