Он с раздражением бросил взгляд на Ольгу. — Почему ты нападаешь на мать?
Она ни при чем. — Она при всем, Алексей! — Ольга приблизилась и присела напротив него. — Сегодня ты сказал: «Мама всегда так делала».
Это ключевая мысль.
Ты не замечаешь проблему, потому что для тебя это — привычное дело.
Но это вовсе не норма.
Норма — это делиться.
Норма — это спросить: «Дети, что вам положить?
Ольга, какую часть тебе?» Норма — это видеть вокруг себя людей, а не обслуживающий персонал.
Тамара Сергеевна застыла с поднятой рукой, потом медленно опустилась на диван. — Я… я думала, что поступаю правильно… — тихо проговорила она. — Мой муж… твой отец, Алёша… он ушёл рано.
Я боялась, что ты будешь чувствовать себя обделённым.
Я пыталась компенсировать тебе всё… — И компенсировала, — резко прервала Ольга. — И с избытком.
Теперь расплачиваюсь я и наши дети. — Это просто курица… — слабо промямлил он. — Нет, Алексей, — покачала головой Ольга. — Это не курица.
Это твоё отношение к семье.
Сегодня — курица, завтра — последний кусок торта, поездка на море, которую ты выбираешь для себя один, пока мы копим на дачу, внимание, которое ты требуешь, когда дети болеют.
Всегда — ты на первом месте.
А мы — только на подхвате. — Что же теперь делать? — тихо поинтересовалась Тамара Сергеевна.
В её голосе не осталось прежней уверенности, только растерянность, боль и полное непонимание. — Теперь, — выдохнула Ольга, — вам нужно уехать.
А нам с Алексеем — серьёзно поговорить.
Ему предстоит научиться быть главой семьи, а не вашим избалованным ребёнком.
И это невозможно, пока вы продолжаете подавать ему «самое вкусное» на блюдечке с голубой каёмочкой.
Тамара Сергеевна молча кивнула, собрала вещи и, не посмотрев ни на кого, вышла из квартиры. — Я и не думал, что ты всё это так воспринимаешь… какая-то курица, — пробормотал Алексей. — Потому что ты не спрашивал.
Потому что ты был уверен, что мамина правда — единственная.
Нужно что-то с этим делать!
Так больше продолжаться не может! — сквозь зубы прошипела Ольга. — Давай завтра поговорим, сегодня с меня хватит скандалов, — мужчина встал и ушёл в спальню.
Весь следующий вечер Ольга пыталась достучаться до мужа и объяснить ему, что его поведение неправильно.
Алексей молча слушал и кивал.
Казалось, он наконец услышал и понял её.
Дома Алексей действительно стал вести себя иначе.
Он уже не боролся за самый лучший кусок у детей, хотя Ольга замечала в его взгляде лёгкую зависть.
Но, как позже узнала Ольга, у Тамары Сергеевны ничего не изменилось.
Свекровь по-прежнему без зазрения совести баловала своего взрослого сына тем, что считала «самым вкусным».
