Так проходили дни, превращаясь в годы, а он оставался наедине с этим огромным, слишком просторным домом.
Теперь ему предстояло сделать самый важный выбор в своей жизни.
Он лично испытал, что значит настоящее, тяжкое одиночество.
Мужчине невозможно существовать в одиночестве, лишённым женской теплоты, поддержки, того самого смысла, ради которого он встречает рассвет.
И он начал серьёзно размышлять.
Перебирал в памяти всех женщин, с которыми судьба его сводила, даже тех, кто жил в соседнем селе.
Но ни одна не вызывала в душе отклика, того самого внутреннего знака: «Она та самая!».
Правда, в соседнем Макарове проживала Наталья — мать подростка, давно разведённая с мужем.
Женщина крепкая, хозяйственная.
Была ещё местная бухгалтерша Ольга — одинокая, статная, но с острым и скандальным характером, известным по всей округе. Даже Игорь, человек с крепким духом, опасался её колких слов и пронзительного взгляда.
Она могла сказать такое, что потом всю неделю в Макарове люди чесали затылки. «Пойду-ка я к деду Павлу, — решил Игорь, глядя в потолок своей пустой спальни. — Он прожил долгую жизнь, многое повидал.
Мудрый человек.
Наверное, подскажет, как мне поступить».
Дед Павел неспешно пил чай за простым деревянным столом.
В руках у него было старое блюдце с отколотым краем, из которого он с удовольствием и громко отхлёбывал ароматный напиток.
Он берёг традицию пить чай по-старинке: растапливал самовар, заваривал травы, наливал в кружку, а затем переливал в блюдце, чтобы напиток медленнее остывал.
Этот ритуал был наполнен смыслом и спокойным достоинством.
Свою супругу, бабку Агафью, он похоронил более десяти лет назад и с тех пор жил один, но не ощущал одиночества — его наполняли воспоминания. — «Здравствуй, Игорьушка, проходи, садись», — первым поздоровался дед, ещё не видя вошедшего, словно чувствуя его присутствие. — «Здравствуй, дед», — ответил Игорь, снимая шапку. — «Присаживайся, будем чай пить.
У меня на душе мята, целебная.
Возьми кружку с полки.
Не просто так ты ко мне зашёл, чую сердцем…» Игорь налил себе густого, тёмного чая из поющего самовара и тяжело вздохнул: — «Да, дед Павел, ты не ошибся.
Пришёл за советом, как жить дальше.
Решил жениться, но на ком — ума не приложу.
Есть одна, в соседнем селе, с ребёнком.
Вроде хозяйственная.
Но не уверен, подойдёт ли она мне.
Ещё есть наша Ольга-бухгалтерша, ты её знаешь.
Выглядит хорошо, но характер… сложный.
Очень сложный.
Скажи, кого выбрать?
На ком остановиться?» — «Что касается Ольги…» — дед Павел улыбнулся, и в его глазах заблестела искра. — «Её у нас не только знают, но и побаиваются.
Она, кажется, со всеми в Макарове успела повздорить.
Как цепной пёс — не пропустит мимо, обязательно облает.
С тобой, сынок, будет очень трудно.
Ты человек терпеливый, спокойный, но любое терпение рано или поздно заканчивается.
Не выдержишь её нрава, не дай Бог иметь такую жену». — Он замолчал, попивая чай, а затем заговорил серьёзно: — «А ту, с ребёнком, я не знаю.
Но скажу так: она уже прошла через семейные испытания, и не сложилось.
Будет сравнивать тебя с первым мужем, это неизбежно.
Да и чужого ребёнка всегда ставит на первое место.
Это закон природы — любая мать так поступит.
Жениться нужно на женщине одинокой, без детей, чтобы своих родить.
Вот тебе мой совет». Игорь задумчиво смотрел на морщинистое лицо старика, на его добрые, проницательные глаза. — «Дела… А на ком же?»
