Жизнь постепенно, но неуклонно возвращалась к своему обычному течению.
В тот вечер она находилась на кухне у подруги.
Ирина заварила чай с чабрецом и извлекла спрятанную пачку сигарет — «от Игоря прячу, представляешь?» — «Представляю,» — усмехнулась Ольга, хотя прятать уже было не от кого.
Игорь съехал в съёмную квартиру в Шполе, забирал детей по выходным. «Может, разблокируешь его?» — внезапно спросила Ирина, выпуская дым в форточку. — «Полгода прошло. Раны зажили.» Ольга пожала плечами: «Зачем?» «Ну, как зачем? Может, он изменился. Возможно, решился что-то изменить в жизни.» Долго глядя в окно, она наблюдала за молодой мамой на детской площадке, которая качала коляску туда-сюда, словно маятник.
Дома, лёжа в постели, она открыла настройки телефона.
Палец застыл над кнопкой «разблокировать». «В конце концов,» — подумала она, — «мне же всё равно.» Ответ пришёл почти моментально: «Привет. Я часто о тебе думаю.» Она не стала отвечать, улеглась спать.
Утром написала короткое: «Привет.» Началась странная переписка — одновременно ни о чём и обо всём.
Он рассказывал о работе, детях, рыбалке.
Она отвечала коротко, без эмоций.
Это напоминало разговор давних знакомых, которым на самом деле нечего сказать друг другу.
Потом появились намёки. «Помнишь наше Скадовск?» «А помнишь, как ты смеялась над моими шутками?» «Может, встретимся? Просто поговорить?» Она смотрела на эти сообщения и видела их совсем иначе.
Там, где раньше ей казалась романтика, теперь проступала неуверенность.
Там, где казалась страсть, она видела только скуку мужчины, уставшего от семейной рутины. «Ты изменилась,» — однажды написал он. «Да,» — ответила она. — «Именно так.» В обед она спустилась в их бывшее Скадовск — просто захотелось кофе с корицей.
Он сидел там, за их столиком.
Будто ждал. «Я знал, что ты придёшь,» — улыбнулся он. «Правда? С чего бы?» Он начал рассказывать что-то об интуиции, предчувствиях, о том, как скучал.
Она смотрела на него и удивлялась — как могла не замечать этих заученных фраз?
Этой привычки говорить то, что хотят услышать?
Этой вечной готовности к отступлению? «У меня появилась подруга,» — внезапно сказал он. — «Ничего серьёзного, просто общаемся. Хотел, чтобы ты узнала от меня.» Она подняла глаза от чашки: «И ты ждёшь, что я что? Порадуюсь за тебя?» «Ну… да. Мы же взрослые люди. Можем остаться друзьями.» «Друзьями,» — повторила она, прокатывая это слово на языке, словно горькую пилюлю. — «А с ней ты тоже говоришь о нежелании бросать семью? Тоже обещаешь когда-нибудь всё решить?» Он покраснел: «Ты несправедлива.» «Нет, Алексей. Я как раз очень справедлива. Впервые за долгое время.» Она допила кофе и встала. «Знаешь, что я поняла?» — сказала она. — «Ты не исключение. Ты — правило. Обычный женатый мужчина, который ищет, где потеплее. Который говорит красивые слова, но боится что-то менять. И я для тебя — не любовь всей жизни, а просто удобная жилетка. Та, кому можно поплакаться о том, как тебя не понимают дома.» «Ты ошибаешься,» — он встал, пытаясь взять её за руку. — «Я действительно…» «Нет,» — она мягко освободила руку. — «Ты ничего не действительно. Ты просто есть. Как эта корица в кофе — вроде бы придаёт вкус, а на самом деле только запах.» Выйдя из кафе, она достала телефон.
В папке «Неотвеченные» был пропущенный звонок от Сергея — она пропустила сегодняшнюю запись.
Нужно будет перезвонить, записаться на следующей неделе.
На следующий день во Львове Ольга подала заявление об увольнении.
Начальник удивлённо приподнял брови: «Куда же вы от нас?» «В свободное плавание,» — ответила она, разглядывая облупившийся лак на ногтях.
В отделе кадров ей предлагали повышение, отпуск, новый проект — что угодно, лишь бы осталась.
Она лишь качала головой.
