Ольга Ивановна жила с мужем и сыном в трехкомнатной квартире. Она всегда выглядела достойно.
Это была очень ухоженная женщина, смотрела на всех свысока. В ушах дорогие серьги, пальцы унизаны кольцами.
Муж ее баловал. Их единственный сын Игорек, купался в лучах родительской любви. У него с детства было все самое лучшее.
Ольга Ивановна иногда заходила в гости к соседке — тете Маше. С ней она дружила. Ну как дружила, надо же было с кем-то общаться. Тетя Маша была многодетной матерью. Три сына, дочка.
Мужа рано не стало. Тянула детей одна. Мальчишки приходили с улицы чумазые, с ободранными коленками, грязными ладошками.
Ольга Ивановна осуждала. — Хоть бы руки помыли. Невоспитанные они у тебя. Вон мой Игорек. Он совсем не такой! Всегда чистенький, ручки помоет.
На что тетя Маша, добродушно улыбаясь, отвечала, — так дети же! Им все интересно, возятся. А одежку я постираю!
Ольга Ивановна гордо выходила во двор. Там иногда встречала еще одну соседку, Люду. Ей с мужем было уже за сорок. Детей не было. Ольга Ивановна любила почитать Люде мораль.
— Пустоцвет ты, Людмила. Гляди, как бы мужик от тебя не ушел. Ребенка нет. И вообще. Вот будешь старая, кто тебе стакан воды подаст? Кто за тобой ухаживать станет? Так и сгинешь одна. Вот мой Игорек. Надежда моя. Такой хороший мальчик. Знаю, что одна никогда не останусь. Он и сейчас подойдет, спросит: «Мамочка, что тебе принести? Чайку? Или конфетку?». Золотой мальчик растет!
На это Людмила не обижалась. Она по натуре добрая была. И только отвечала, — да, Оленька. Повезло тебе, что говорить. Сыночек такой хороший. Прям не мальчик, а загляденье!
Время шло. У соседки тети Маши выросли ее сыновья, выучились на рабочие профессии. Дочка на повара. Их семья тоже жила в трехкомнатной квартире, куда вскоре старший сын привел жену, родился ребенок.
Ольга Ивановна к ним захаживала и в душе ужасалась. Сколько народу! Пеленки-распашонки, все друг на друге. Денег вечно не хватает. В туалет очередь. А они еще чему-то радуются. То ли дело у нее! Тишина. Дом полная чаша. Порядок. Игорек в институте учится. Начальником будет.
Так и получилось. Счастью матери не было предела. Омрачало только, что муж не дожил, не увидел, каким сын стал большим человеком. Заходя по привычке к тете Маше, Ольга Ивановна опять поджимала губы со словами, — Маша.
Вот что у тебя за дети? Простые рабочие! А ты еще ими гордишься! Было бы чем, хоть бы выучила их. Вот у меня Игорек какой молодец, теперь руководитель.
— Да на что ж мне было их учить-то Оля? Одна же я. А так они ребята хорошие. И профессии нормальные. Коленька вон шофер. В машинах разбирается с закрытыми глазами. Гриша сварщик хороший. А Вася токарь, его всегда зовут везде, — с придыханием в голосе, нахваливала своих ребят тетя Маша.
— Так они же рабочие, простые рабочие. Нет, ну как вот так можно? Денег вечно не хватает. Наваришь каши гречневой ведерную кастрюлю, едите потом. Или этот борщ на костях. Или блины. Мы вот с икрой едим или с рыбкой. А вы в сало макаете, фу! — кривилась Ольга Ивановна.
— У меня бабушка всегда так делала. Немного мясца да сало на сковороде. Это же вкусно.
Она подруге никогда не завидовала. И искренне восхищалась ее Игорьком, при этом обожая собственных детей.
Годы мчались, пожилые женщины стали потихоньку сдавать. Игорек удачно женился и съехал от матери. Однажды у тети Маши отказали ноги. Из окна Ольга Ивановна смотрела, как ее подругу, женщину полную, несут в машину на руках два сына.
Вздохнув, она выпила сердечных капель. Снова поглядела в окно. Подъехал на джипе Игорек, с пакетами. Мать поспешила к двери.
Тетю Машу лечили долго. Она сильно похудела, и теперь любой из ее сыновей мог с легкостью в одиночку носить ее на руках. Однажды Игорек, как называла его мать, а другие уважительно «Игорь Сергеевич» столкнулся на улице с сыном тети Маши, Гришей. Тот как раз занес мать домой и с сумкой отправился в магазин.
— Слышь, не надоело тебе? Я бы на твоем месте спятил давно. Возиться со старухой, которая не ходит. Ее же и мыть надо, и все такое. А в туалет вы как ее, тоже носите? Да, не завидую я тебе, Гришка, — процедил Игорек.
— Ты сейчас это зачем сказал, а? Это мама моя! Она нас четверых одна растила! А когда мы маленькие были, и она нас мыла да пеленки стирала, это как? Убирала за нами, ночи не спала. Вкалывала, где могла, чтоб хоть немного нам чего купить! И твоя мать тебя также, — насупился Гриша.
— Ну, ты меня с собой не сравнивай. Мы-то всегда хорошо жили. И не надо опять-таки сравнивать младенца, за которым приятно ухаживать и старуху, — хохотнул Игорек.
А потом тетя Маша неожиданно встала на ноги. Шатаясь, тихонечко, начала ходить. С помощью своих детей выходила во двор, садилась на скамейку. Те укутывали ее пледом.
Весенним днем Игорек пришел к матери, которая уже несколько дней не вставала. Та обрадовалась, протянула к сыну руки.
— Мам, тут такое дело. Ты что-то совсем расхворалась. Внук твой Костик жениться собрался. В общем, я тебя в одно хорошее место отвезу, договорился уже. Там прямо курорт! Уход, красота. А сюда Костик заедет. Я уже договорился, послезавтра ремонт начнут. Так что прямо сейчас и собирайся, мы тебя там навещать будем, — бодро прокричал Игорек.
Ольга Ивановна слушала его и ничего не понимала. Какое хорошее место? Почему сюда, в ее квартиру, Костик переезжает? — Сынок, так давай я с Костиком буду жить? Или с вами с Наденькой? Мне же места много не надо. Сынок, не надо мне курортов! Я с вами хочу! — по морщинистым щекам Ольги Ивановны потекли слезы.
— Мам, ну чего ты как маленькая? Молодым нужна старуха рядом? У них своя жизнь. А у нас гости постоянно, ты лежишь, за тобой же уход нужен. Надя работает, ей не до тебя. Мне тоже некогда. Мам, давай собираться, сейчас люди приедут, помогут нам, — отворачивался от Ольги Ивановны Игорь, пока она цеплялась за его руку.
— Сыночек, не надо, я ж не помешаю, Игоречек, — рыдала пожилая женщина.
Но Игорь был непреклонен. Слезы матери его не трогали. Ольге Ивановне помогли выйти с вещами на крыльцо. Там она увидела свою подругу, тетю Машу. Она с сыновьями и дочкой как раз собиралась с сад.
Грузили рассаду, мешки с картошкой. Шутливо переговаривались. И в эту минуту Ольге Ивановне вдруг так отчаянно захотелось поехать с ними. Подруга ее увидела, помахала рукой. Что-то сказала сыну, Грише. Тот, помедлив, все- таки подошел к Игорю. Отвел его в сторону.
— Мать моя спрашивает, куда твоя поехала? Да еще с вещами, — спросил Гриша.
— В лес за орехами! — хохотнул Игорек. И продолжил, — в дом престарелых я ее определил. Да не хмурься ты, чудила. Место хорошее, уход там, медработники, питание. Мать навещать буду. Это у вас денег нет, возились с ней, на руках таскали да убирали все. А я в состоянии все услуги оплатить! — вскинул бровь Игорек.
— Игорь, погоди. Также нельзя. Это же мать твоя. Ты что творишь? Слушай, может к нам ее? Они вдвоем в моей комнате будут жить. Они же подружки. Ты приезжать будешь. Им же веселей вдвоем-то, Игорь, — принялся уговаривать Гриша.
И Ольга Ивановна, подошедшая сзади, вдруг стала упрашивать сына, — Игоречек, разреши? Мы с Машенькой вдвоем будем, Игоречек, пожалуйста!
— Еще чего! У них же теснотища. Я тебе в состоянии прекрасные условия обеспечить. Своя комната будет, телевизор вон поставим. Кормят там прекрасно, а у этих что? Кашу гречневую, про которую рассказывала, станешь есть? Все мать, не причитай!
Ольгу Ивановну увезли. Ее не стало через три недели. Сердце не выдержало. За все это время Игоречек ни разу не навестил мать.
Так что вопрос со стаканом воды в старости и с теми, кто его подаст, остается открытым…
