– Худший суп, который я ел! – заявил свекор и демонстративно вылил его в раковину.
Мила подумала: «Не могу больше терпеть такое отношение. Если муж не вмешается, возьму дело в свои руки, тогда Вениамин Петрович попляшет».
***
Когда Станислав сообщил, что его отец приедет погостить, Мила не увидела ничего страшного. Свекра она толком не знала, тот жил на другом конце страны в семье старшего сына, к которому переехал на пенсии. Вениамин Петрович даже не смог выбраться на свадьбу из-за дорогих билетов, за десять лет брака Мила лишь несколько раз говорила с ним по телефону.
«Вот и познакомимся поближе», – подумала она, обустраивая комнату для свекра. Специально для него Мила купила свежие постельные принадлежности и мягкие тапочки, на обед приготовила свое коронное блюдо – утку с яблоками, от которой по всей квартире разнесся аппетитный аромат.
Едва переступив порог, Вениамин Петрович наморщил нос:
– Фу, чем воняет! Испортилось что-то?
Не успела Мила отойти от этого замечания, как Вениамин Петрович обиделся, что комната слишком маленькая, диван неудобный, тапочки дурацкие. А сильнее всего его возмутила утка с яблоками.
– Еда должна быть простой и сытной, чтобы мужика накормить, а это какие-то финтифлюшки.
Перед сном Станислав успокаивал жену:
– Прости, я не знал, что так будет. Папа всегда был немного ворчливым, а с возрастом, похоже, это только усилилось. Потерпи, пожалуйста, он приехал всего на пару недель.
И Мила, сцепив зубы, терпела постоянные замечания и придирки. Вениамину Петровичу всегда находился для них повод.
– Готовить ты, невестушка, не умеешь, моя супруга вкуснее делала! Убираешься ты так себе, полки протерла для виду, а под кроватью пылюка!
Однажды свекор заинтересовался:
– Что за глупое имя у тебя, Мила?
– Это сокращенно от Людмилы, – сдержанно ответила невестка.
– Так ты Людка, выходит? Так и буду тебя звать, а то выдумала моду – Мила! Нечего выделываться, ты не королева!
– Я Мила, – отчеканила невестка, чье терпение наконец лопнуло. – Называйте меня так, как прошу, это банальное уважение.
Свекор насмешливо сощурился:
– Не доросла ты еще, чтобы уважение тебе высказывать!
Когда обещанные две недели визита подошли к завершению, Мила вздохнула с облегчением, подумав: «Все почти закончилось, сейчас только брат мужа билет купит, на самолет проводим и заживем».
– Билет покупать не буду, и вообще, мы отца не ждем, – огорошил их по телефону деверь. – Мы этого деспота много лет терпели, теперь ваша очередь.
– Если дело в деньгах, мы сами его отправим, – ответил Станислав.
– Я не пущу его, он мне всю душу вымотал, жена чуть не ушла, дети домой идти не хотят, потому что там дед. Мы за эти две недели наконец пожили нормально. Так что оставляйте отца себе, если пошлете его в родной город, он станет бездомным. Мне все равно, что вы решите, в мой дом он больше не войдет!
Деверь бросил трубку и больше не отвечал, сколько бы ему ни звонили, а потом и вовсе заблокировал младшего брата.
– Он же не бросит родного отца, правда? – спросила Мила.
Но в глубине души она уже понимала, что Вениамин Петрович останется в их квартире надолго, если не навсегда.
Свекор, когда ему рассказали о переменах в жизни, растерянно замолчал. В этот момент он был похож на обычного старика, беспомощного, а не злого, и у Милы сжалось сердце: «Как можно бесчеловечно, обманом избавиться от родного отца?»
Но тут Вениамин Петрович приобрел обычный сердитый вид и заявил:
– Вот уж по кому скучать не стану! Невестка там стряпает хуже Людки, дети невоспитанные поросята, так что я сам не хочу их видеть.
Глядя на его злое лицо, Мила вспомнила, что теперь этот человек – ее забота. И уже не так осуждала деверя с его семьей.
***
Брошенный старшим сыном Вениамин Петрович стремился отыграться на младшем и его жене. Поняв, что останется тут надолго, он потребовал обставить комнату так, как ему нравится. Новая мебель влетела в копеечку, так как Вениамин Петрович при выборе не стеснялся. Станиславу пришлось выгрести заначку на новую машину.
От невестки свекор потребовал готовить свои любимые блюда, причем каждый день новые.
– Вчерашнее лопайте сами, я ем только свежее.
Угодить готовкой ему было непросто, Вениамин Петрович постоянно сравнивал стряпню Милы с блюдами своей жены, а однажды фыркнул:
– Может, тебе на курсы какие сходить? Женщина, которая не умеет готовить, это позор.
С этими словами он подхватил тарелку борща и демонстративно понес ее к раковине.
Это стало для Милы последней каплей, она отчеканила, глядя в лицо усмехавшемуся свекру:
– Не нравится, как я готовлю, делайте это сами. Вот посуда, вот продукты, ни в чем себе не отказывайте!
Вениамин Петрович только и ждал повода поругаться, он тут же напустился на невестку:
– Кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать?! Я ветеран труда, уважаемый человек, двоих детей вырастил.
– Может, вы и были уважаемым человеком, а сейчас просто брюзга, – отрезала Мила.
Мужу она объявила:
– Я замуж выходила не для того, чтобы терпеть грубость. Люблю тебя, но жить так не буду, или сделай что-нибудь, или я ухожу.
Станислав попытался воздействовать на отца, но Вениамин Петрович упорно твердил:
– Людка сама виновата, язык как помело. В наше время к старикам относились с уважением.
Отчаявшись, Станислав пригрозил:
– Смотри, отправлю тебя обратно домой, останешься ни с чем.
Вениамин Петрович не испугался, только озлобился:
– Давай, сделай это! Вы ведь только и думаете, как от отца избавиться. Пока кормил-одевал вас, был нужен, а состарился – из дома выгоняете. Что, сынок, собираю чемодан и иду на улицу?
Станислав беспомощно посмотрел на жену, и Мила поняла, о чем он думает. Если они отправят Вениамина Петровича домой, старший сын действительно может не пустить его, и тогда старик станет бездомным.
«Ненавижу свою порядочность, которая мешает так поступить», – подумала Мила и махнула рукой. Дескать, ладно, пусть остается.
Вениамин Петрович, словно мстя за желание от него избавиться или провоцируя сына с невесткой, начал пакостить с новой силой. Он допоздна смотрел телевизор, выкрутив звук почти на максимум, съедал в холодильнике самое вкусное. Сыну он читал лекции о том, каким должен быть настоящий мужчина, критиковал его работу.
– Преподавать в вузе – это для женщин, мужчина должен работать руками, иначе он позорит свой род. А ты даже розетку починить не можешь, мастера вызвал бы.
Мила не утерпела:
– Себя вы, видимо, причисляете к настоящим мужчинам? Что же не разобрались с розеткой сами?
– Это не мой дом и не мои обязанности, – отрезал Вениамин Петрович. – Я свое уже отработал, теперь вы должны обо мне заботиться. Кстати, давно пора постирать мою одежду, берись за дело.
Когда Вениамин Петрович вывалил перед ней гору грязных вещей, Миле пришлось снова выразительно посмотреть на мужа. Станислав понятливо подхватил одежду.
– Сейчас сделаю, папа.
– Стоять, куда пошел! – рявкнул Вениамин Петрович. – Стиркой должна заниматься жена, иначе зачем она вообще нужна? Вижу, Людка тебя совсем загоняла, но я воспитаю из вас нормальную семью.
– Какая разница, кто нажмет на кнопки стиральной машины? – пожала плечами Мила, которая уже научилась игнорировать пренебрежительное «Людка».
– Субординация должна быть в семье, тебя разве родители не учили?!
– Они учили меня не прогибаться под тиранов и деспотов, так что стирать вам я не буду.
