— Анна Михайловна, доброе утро. – Антонина поздоровалась со старушкой, стоящей у забора. Старушка вздрогнула и обернулась на голос.
— Тосенька, здравствуй. Погляди-ка, письмо пришло, не от Коленьки ли? – Дрожащими руками Анна Михайловна протянула конверт.
— Это из пенсионного. Пенсию вам подняли. – Ответила Антонина, прочитав письмо. Старушка вздохнула. – Уж не пишут писем-то люди. Разве что вот такие. – Антонина сказала это и тут же пожалела. Руки Анны Михайловны задрожали ещё больше, дрогнул и голос.
— Так ведь, а как иначе Коля даст о себе знать? Или уж вернётся или письмо напишет, телефона-то нет. – Антонина тоже вздохнула и сменила тему:
— Анна Михайловна, тут вот пирожки свежи вам. Днём Алёнка забежит после школы, суп принесёт, поможет там чего, посуду помыть, пол подмести. Да Сашке наказала тоже забежит, воды натаскает. А я уж вечером загляну, после работы. Побегу. – Антонина сунула Анне Михайловне свёрток с пирожками и поспешила на работу.
— Спасибо, Тосенька, дай бог здоровья. – Прошептала ей вслед Анна Михайловна и, держась рукой за забор, потихоньку пошла в дом.
Анна Михайловна почти ослепла, ещё года три назад она узнавала соседей по улице, а сейчас видела лишь силуэты, да различала по голосам. По хозяйству приноровилась делать только самое простое, поэтому была очень благодарна Тосе за помощь и заботу. Было Анне Михайловне семьдесят четыре, и порой, ложась спать, она думала, поскорее бы бог прибрал её к себе, чем доживать ей вот так слепой одинокой свой век. Только воспоминания о сыне Николае отгоняли прочь такие тяжёлые мысли. «Вернётся Коленька, свидимся хоть на прощание. Или найдётся где-то в больнице, пусть, может, и покалеченный, но живой, кто о нём позаботится?» – думала Анна Михайловна. Когда-то давно она видела по телевизору, бывают такие случаи, что люди находятся спустя много лет. Вот и верила, что и её сын, уехавший пятнадцать лет назад на заработки, да так и не вернувшийся, ещё найдётся. И Анна Михайловна принималась вспоминать, как хорошо они жили когда-то.
Был у Анны Михайловны муж Григорий, добрый, хоть и молчаливый, не пьющий, работящий, а потом, как водится, родился сын – Коленька. Из армии Николай вернулся не один, с невестой Елизаветой. Красивая была, только, как говорится, с характером, хоть и молодая, а сразу начала свои порядки наводить. Мягкая и тихая Анна Михайловна не возражала, понимала, двум хозяйкам в доме тяжело, вот и старалась не лезть. Григорий, тоже не вмешивался, бабские дела – сами разберутся. Потом и внучка родилась – как Николай радовался, уж больно дочку хотел, и вот оно счастье.
В общем, жили, не тужили, да только вот с работой в деревне совсем плохо стало. Тогда-то и решил Николай заработки на стороне искать. Много куда ездил, иногда по пять-шесть месяцев отсутствовал, только деньги присылал, а потом возвращался с полными сумками подарков. Вот так в очередной раз уехал и не вернулся. Ни весточки, ни письма.
Искали, конечно, писали заявление, да всё без толку, как в воду канул. Елизавета сперва ждала, а примерно через год, объявила, что забирает дочь и возвращается к своим, в другой город, откуда Николай её и привёз. Анна Михайловна хотела было возразить, да Елизавета отрезала:
— Надо будет, знает, где искать. А коли другую завёл, то уж тем более мне здесь делать нечего.
Анна Михайловна промолчала, промелькивали и у неё мысли, что где-то там, в другом краю Николай завёл вторую семью. Но потом она вспоминала, каким радостным сын всегда возвращался домой, обнимал жену, кружил на руках дочку, и понимала – нет, не может такого быть. Григорий и тут вмешиваться не стал, хоть и вздыхал потом часто украдкой, взглянув на фото, где Николай был запечатлён с женой и дочкой. Фото это уже всё выцвело, поблекло, но всё ещё храниться у Анны Михайловны. Теперь и Григория уж десять лет как не стало, и она сама уж не различит лиц на фото, а всё же нет-нет, достанет карточку и гладит рукой нежно так, осторожно. Какой бы он был сейчас, сыночек? Анна Михайловна понимала, что сейчас Николай уже и сам может быть, был бы дедом. Да только всё больше вспоминала, каким он был тогда, когда, последний раз махал на прощание рукой, молодой ещё мужчина, в самом рассвете сил. Ни невестку, ни внучку старики больше не видели, писала Анна Михайловна несколько раз, старалась писать тепло, вежливо и будто даже извиняясь за что-то, да ответа так и не получила. А потом и Григорий её оставил, сердце прихватывать стало, однажды прилёг после обеда вздремнуть и уже не проснулся. Так и осталась Анна Михайловна одна. Хорошо Антонина не забывала соседку.
Не верила Антонина, что найдётся ещё живым Николай, да только жаль было Анну Михайловну, которая и жила уж только одной этой мыслью. Не первый раз так старушка ждала соседку с письмом, надеясь, что это будут новости о сыне. Не первый раз приходилось Антонине её разочаровывать.
Сама Антонина тоже когда-то приехала в деревню за мужем. Славка, муж её, поехал в город учиться, красивый, вихрастый, весёлый, да бойкий. Городские девчонки даже внимания не обращали, что деревенский, влюблялись повально. Так и Антонина влюбилась. А он её выбрал за покладистый нрав, да простоту. С красивыми, да шумными – гулять хорошо, а в жёны лучше взять попроще.
Двоих детей Антонина мужу родила, Алёнке 14 уж было сейчас, Сашка на два года младше. Хорошо поначалу жили, а потом Славка не только погуливать начал, но и пить, а по пьяному делу гонять жену, да детей. Сколько раз тогда отсиживалась Антонина с детьми у Анны Михайловны. Терпела Антонина, потому как деваться некуда было.
В городе родни у неё уже не осталось, квартирку, что была давно продали, Вячеслав на те деньги себе машину купил, да дом немного подправил. Потом так же пьяный попал Славка в аварию на этой машине, насмерть. Антонина в душе, страшно сказать, даже обрадовалась, что всё так вышло. Зажила с детьми спокойно.
Историю Анны Михайловны Антонина знала, хотя Николая и не застала, он пропал в тот год, когда Тося только приехала в деревню. Жалко ей было одинокую старушку, вот и помогала, как могла.
***
Сначала Алексей почувствовал острую боль во всём теле, потом осознал, что лежит на влажной холодной земле и лишь потом открыл глаза и всё вспомнил. В этот раз он твёрдо решил, что начнёт новую жизнь, может быть, даже где-то в другом городе, чтоб старые дружки не появились. Ведь когда-то, ещё в детском доме мечтал Алексей не о такой жизни. Мечтал, что семья у него будет дружная, крепкая, такая, в какой ему самому расти не довелось.
Вот придёт он с работы уставший, а дома его жена встречает, детки бегут, соскучились по папке. С работы свою хорошую жизнь Алексей и собирался начать, поступил в училище, получил специальность, даже работать начал. Да быстро появились дружки, с которыми бы ему не связываться. Но тогда у него на квартире, которую он получил по выходу из детского дома стали собираться компании. Жизни всем хотелось вольготной и сытной, а вот работать хотелось не особо.
Тут и покатилась жизнь Алексея потихоньку под откос. Сейчас уж третий срок отсидел, за воровство. Много и крепко думал в этот раз, пока сидел. Вот уж сорок лет почти, а за душой не гроша, даже квартиру, что была, промотал с годами, да и семьи, о которой так мечтал когда-то, не сложилось. Что ж вот он так и издохнет под забором, как собака бездомная?
Нет, в это раз чётко решил, на работу устроиться, хоть грузчиком, хоть дворником, с таким прошлым мало куда возьмут. А там, может, и с женщиной повезёт. Видел он, как некоторые сидельцы знакомились через сайты, приезжали даже к ним на свидания те женщины, собирались ждать.
С такими мыслями вышел Алексей за ворота, потом сел в поезд, куда ехать ему было без разницы, а тут в попутчиках оказались двое его бывших соседей по неволе. Те уже раздобыли водки и отмечали освобождение. Сперва Алексей отказался с ними пить, что соседей весьма задело.
Потом отказался играть в карты на деньги, что они опять же сочли за оскорбление. Ну а потом, когда градус горячительного был уже высок, один из соседей проигрался и хотел занять денег у Алексея, чтоб отыграться.
Алексей отказал, было у него, да и то совсем немного, да самому нужны. Тут-то и началась потасовка, после которой Алексей пришёл в себя в кустах у железнодорожной насыпи, конечно же, с пустыми карманами.
Кое-как поднявшись, Алексей побрёл вдоль путей, потом увидел слева крыши домов. Пока он и сам не знал, что будет делать дальше, но всё же пошёл в сторону населённого пункта. Пройдя несколько домов, Алексей, нащупал в одном из карманов пачку сигарет, хорошо хоть это осталось.
Алексей сел на лавку у первого попавшегося забора, закурил. «Ох, что ж я маленьким не сдох» — привычно подумал Алексей, вспоминая и проклиная свою судьбу и непутёвую жизнь.
Анна Михайловна во дворе пыталась развесить постиранное бельё. Часто после стирки бельё оставалось непрополосканным от порошка, а то и пятен на нём не становилось меньше, но Анна Михайловна всё равно старалась стирать самостоятельно. Из-за забора потянуло табачным дымом. Сердце Анны Михайловны забилось чаще: Николай вот так вечерами часто сидел у забора, курил, наслаждаясь тишиной и вечерней прохладой. Анна Михайловна, заковыляла к калитке.
— Коля, это ты сынок? – Робко, но с надеждой спросила она, всматриваясь в фигуру, сидящую на лавке. Что-то в этой фигуре, в тёмных вихрастых волосах показалось ей знакомым.
— Простите… — Растерялся Алексей.
— А я ведь тебя ждала. – Анна Михайловна, будто, не слышала его. – Отец не дождался, умер, а я ждала. Все пятнадцать лет, как один день. Не вижу вот только ничего, не разглядеть тебя. – Говорила она, протягивая к Алексею дрожащие руки. И Алексей сам не понял, как и почему, но вдруг ответил:
— Да, мама, я, наконец-то, вернулся. – И прижался щекой к тёплой морщинистой ладони. Никогда у него не было матери и того, кто ждал бы его пятнадцать лет, ждал и любил, и так ему этого захотелось…
— Я сейчас, сейчас. Где-то тут картошка, и чайник сейчас поставлю. – Уже в доме Анна Михайловна суетилась, пытаясь организовать угощение для сына. Алексей тем временем быстро огляделся вокруг. На глаза ему сразу попалась та самая фотография: мужчина, женщина и девочка. Фото было старое и выцветшее, но Алексей всё-таки уловил своё сходство с мужчиной. А Анна Михайловна, между тем, вздыхая, рассказывала ему, что жена его не дождалась, забрала дочь и уехала. – Но ты её не вини, её понять можно, молодая ещё была. – Добавила она.
— Мам, да я не обижаюсь. Давай-ка я сам картошку почищу. – Ответил Алексей и принялся готовить ужин.
— Анна Михайловна, вот и я. Как вы? – Антонина, как и обещала, после работы заглянула к соседке, а войдя в кухню, замерла от неожиданности.
— Тося, счастье-то у нас какое – Коленька вернулся! – Объявила радостно Анна Михайловна. Антонина перевела взгляд на сидевшего за столом мужчину. Он, конечно, был похож на фотографию Николая, но никак не мог быть им. Николаю сейчас было бы уже за пятьдесят, а гостю, хоть и выглядел он потрёпано, было в районе сорока. Встретившись взглядом с Антониной, он покраснел и потупился. А Анна Михайловна продолжала. – Ты, Тосенька, садись, поужинай с нами.
— Действительно, счастье-то какое. Отчего бы не поужинать. – Подыграла ей Антонина и села за стол.
Анна Михайловна, всё говорила и говорила, вспоминая, каким Коля был в детстве и в юности, а потом вдруг спросила:
— Ты, Коленька, когда сейчас уедешь? Осенью, как уезжал, обещал крышу подлатать, а так руки и не дошли. Лето скоро, дожди пойдут.
Антонина удивлённо посмотрела на Анну Михайловну. «Осенью, как уезжал?», неужели пятнадцать лет ожидания превратились для неё в одну зиму.
— Пойду я. – Засобиралась Антонина. – Анна Михайловна, можно, Коля ваш мне поможет, там мне буквально пару гвоздей во дворе прибить. – Попросила она.
— Конечно, Тосенька, конечно. У Коли ж моего золотые руки. – Анна Михайловна сказала это с гордостью.
— Ну и кто ты такой, Николай? – Строго спросила Антонина, как только они с Алексеем вышли во двор. Алексей рассказал, как всё было. – Мало того, что слепая почти, так ещё и умом, видать тронулась, от таких переживаний. Что же теперь будет. – Покачала головой Антонина.
— Останусь я, крышу починю, ещё, может, чем помогу, а потом, так и скажу, что уезжаю. Не переживайте, ничего не украду, ничем не обижу. – Заверил Алексей. – У меня никогда не было ни мамы, ни бабушки. – Добавил он. Антонина ещё раз с сомнением покачала головой. Не похоже было, что мужчина врёт, глаза грустные и честные, да и хотел бы поживиться, не стал бы рассказывать о своём прошлом. Но всё же доверять незнакомцу она не могла, решила, как и прежде заходить несколько раз в день.
— Завтра за крышу возьмусь. – Пообещал Алексей, вернувшись в дом. Анна Михайловна улыбнулась.
Так прошло некоторое время. Алексей откликался на имя Николай и усердно помогал «маме» по хозяйству. А вечерами они подолгу разговаривали, Анна Михайловна всё вспоминала детские годы сына, и Алексей даже поверил, что его детство могло бы быть таким, и был, по своему благодарен этой пожилой женщине. Антонина заходила часто, иногда садилась пить чай с соседями, иногда Алексей вызывался помочь соседке по хозяйству, вскопал, например, весь огород.
Антонина видела, что человек он добрый, хоть и жизнь поматала, да и Анне Михайловне радость на старости лет, она даже двигаться быстрее начала. Правда, рассказывала всем вокруг, вот, мол, сын вернулся. Все, кто помнил Николая, конечно, видели нестыковку, пришлось Антонине всем сказать, что племянник у Анны Михайловны выискался. Соседи понимающе кивали головой, помешалась старушка.
Так прошло лето. Алексей давно привык ко всему, что сейчас происходило в его жизни, да и, по правде сказать, он не помнил, чтоб когда-нибудь чувствовал себя так спокойно и хорошо. Будто, и правда, наконец-то, был дома. Но в середине сентября Анна Михайловна слегла.
Местный фельдшер прописал какие-то лекарства, но оставшись наедине с Алексеем, развёл руками: старость, мол, что вы хотите. Антонина помогала Алексею ухаживать за Анной Михайловной, но помощь её потребовалась недолго. Через неделю старушка ушла, тихо и спокойно, с лёгкой улыбкой на губах, держа за руку «сына».
— Спасибо, тебе за всё. – После поминок Алексей благодарил Антонину за помощь, да и не только, за то, что помогла скрыть обман, за то, что поверила.
— Куда ты теперь? – Спросила в ответ она. Алексей пожал плечами. – А ты оставайся. – Предложила вдруг Антонина. – Работа на ферме найдётся. А родственников у Анны Михайловны не было, вряд ли найдутся претенденты на дом.
Лицо Алексея озарилось надеждой. Почему бы не попробовать – решил он и остался.
До снега, пока дорожки на маленьком деревенском кладбище не замело, Алексей каждое воскресенье ходил на могилку Анны Михайловны. Рассказывал, как устроился на работу, как успел отремонтировать веранду, и, что зря посадили мало картошки, в следующем году, обязательно посадит больше.
Что Антонина – очень хорошая женщина, приглашает его иногда на ужин, и Сашка у неё шустрый парень, успели на рыбалку сходить, а Алёна такая серьёзная, учится хорошо, много читает, наверное, учительницей станет потом. А потом признался, что решили они с Антониной вместе жить.
Каждый раз, уходя, Алексей проводил рукой по скромному деревянному кресту и шептал: «Спасибо, мама». Теперь у него было всё то, о чём он когда-то мечтал.
