Она выглядела менее значимой, чем обычно, особенно после того, как его сестра поселилась здесь.
Ольга всегда была громкой и яркой личностью — с самого детства.
Она умела заставить родителей смотреть её «выступления» с песнями, рассказами и танцами прямо перед телевизором.
Тамара называла её «самопровозглашённой королевой».
После смерти отца в семье осталась только мама, которая безмерно любила младшую дочь.
С детства Ольга привыкла к тому, что её балуют.
Даже её школьные успехи — пусть и не выдающиеся — восхваляли так, словно она решала задачи Нобелевского уровня.
Когда Алексей уехал в Киев на заработки, Ольга ещё сильнее закрепилась в роли «центра вселенной».
Но со временем многое изменилось. — Ты не могла бы прекратить вот это? — вдруг сказал Алексей, обращаясь к Ольге. — Что именно? — Она приподняла брови, словно не понимая, о чём речь. — Эти твои… цитаты.
Ты даже не знаешь, кто их автор. — А я что, виновата, что ты не вникаешь в философию? — с вызовом ответила она. — В Одессе меня за это уважают.
Алексей промолчал.
В Одессе.
С тех пор, как Ольга развелась с мужем, её частые упоминания родного города становились всё заметнее, но за ними явно скрывалась горечь.
Развод прошёл со скандалом: муж влез в долги, и Ольга долго пыталась покрывать их своими «активными поисками работы», которые так и не принесли результата. — Алексей, принеси мне ещё один плед, — попросила она, словно пытаясь отвлечься от неловкой паузы. — Стало холодно. — Принеси сама, — пробормотал он. — Ну ты тоже!
Мог бы и помочь сестре, — обиженно отвернулась она.
Тамара знала эту историю досконально.
Ольга приехала в Киев «на пару недель отдохнуть от стрессов» и осталась здесь.
Сначала она ещё делала вид, что хочет найти работу, просила у Тамары совета, ходила на собеседования.
Но быстро устала.
Теперь её «поиск себя» больше напоминал домоседство: она читала «мотивационные книги», листала Инстаграм и брала деньги из семейного бюджета брата на свои нужды.
Тамара не могла это терпеть.
Каждый раз, когда она наблюдала, как Ольга свободно и бездумно тратит их деньги, в душе её нарастало чувство обиды.
В одном из разговоров с подругой она призналась: — Знаешь, Людмила, я всё понимаю, ну родная сестра, помогать надо.
Но она сидит дома, как барыня.
Ты бы видела, как она ложками ест икру! — А что говорит Алексей? — спросила Людмила. — Как обычно, молчит.
Боится с ней поругаться, — с горечью ответила Тамара. — У меня такое ощущение, что я гостья в своей собственной квартире.
А она — хозяйка.
Ольга любила повторять: «Женская дружба — это не про нас, Тамара».
И это была единственная её фраза, которую Тамара могла признать правдивой. — Ну вот опять это твоё… — Тамара стояла на кухне, держа чек в руках.
Её голос дрожал от злости, но она старалась говорить спокойно. — Шампунь за тысячу триста гривен?
Ольга, ты серьёзно?
Ольга, нарядно одетая, будто собиралась на светское мероприятие, вышла из ванной.
Она бросила взгляд на Тамару и усмехнулась: — У тебя что, аллергия на цифры?
Или ты просто завидуешь, что я за собой ухаживаю?
Женщина всегда должна выглядеть достойно.
Как говорится, встречают по одежке. — А провожают за чужой счёт, да? — Тамара сжала чек в кулаке. — Тебе вообще не стыдно? — Мне? — Ольга скрестила руки на груди. — За что мне стыдиться?
Я у тебя хлеб отбираю?
Или отправляю спать на полу в коридоре?
Да и вообще, если уж на то пошло, Алексей сам сказал: «Бери, что нужно».
