Более того, я уже пригласила их переехать сюда — именно в ту комнату, которую ты выделил для своих родителей.
Внезапно тишину квартиры прервал звонок, возвещая о прибытии гостей.
На пороге стоял целый караван: сумки, чемоданы, коробки — казалось, их вещи не смогли уместиться даже в двух автомобилях.
Их лица светились улыбками, полными предвкушения.
Они привезли с собой не только багаж, но и надежду — веру в то, что сегодня, наконец, откроется дверь в новую, спокойную жизнь, где их ожидает уютная квартира с лифтом и современным ремонтом.
Андрей, бледный как полотно, направился открывать дверь.
Я осталась на кухне, прислушиваясь к разговору. — Сыночек, мы приехали! — звонко произнесла свекровь Елена. — Ой, какая у вас красивая квартира!
Я всегда говорила, что мой сын — человек дела!
— Где наша комната? — спросила она. — Мама, — голос Андрея дрожал, он старался собраться. — Произошло небольшое недоразумение.
— Какая именно? — вмешался свёкор Михаил, входя с тяжёлым чемоданом. — Мы уже всё собрали, сдали старую квартиру, соседям сказали, что переезжаем к сыну!
Какие тут могут быть сложности?
Я вышла в коридор.
Родители стояли словно неожиданно появившиеся из ниоткуда, их глаза блестели — то ли от восторга, то ли от напряжённого ожидания, а вокруг них, словно разбросанные трофеи, громоздились вещи.
Мой муж, словно загнанный в угол зверь, пытался что-то пробормотать, запинаясь, словно в густой паутине. — Здравствуйте, — произнесла я, стараясь сохранить вежливость, хотя внутри всё бурлило. — Возникло небольшое недоразумение.
К сожалению, вы не можете здесь остаться. — Что значит «не можем»? — прошипела свекровь Елена, в её взгляде сверкала открытая, жгучая ненависть. — Это квартира моего сына!
И мы здесь будем жить! — Нет, — перебила я её. — Это квартира меня и моей сестры.
И мы не давали согласия на ваше вселение.
Наступила пауза.
Свекровь Елена металась взглядом между мной и Андреем, пытаясь понять, не шутка ли это. — Андрюша, что она говорит? — наконец выдавила она. — Какая сестра?
Какое разрешение? — Он… он переоформил свою долю на сестру, — тихо сказал Андрей, не глядя на родителей. — Без моего ведома.
Три года назад.
В этот момент, словно по расписанию, подъехала Ольга.
Она вошла с папкой документов в руках, собранная и деловая. — Здравствуйте, — чётко произнесла она. — Я — второй собственник этой квартиры.
И подтверждаю, что никакого разрешения на вселение не давала.
Более того, я категорически против.
Прошу вас покинуть помещение.
Начался переполох.
Свекровь Елена закричала, обвиняя нас в заговоре, утверждая, что мы пытаемся оставить её без крыши над головой.
Свёкор Михаил грозился, размахивая руками.
Андрей пытался их успокоить, но его голос терялся в этом потоке негодования.
Я стояла и наблюдала за происходящим.
И впервые за многие годы ощущала себя не беспомощной жертвой, не молчаливой тенью мужа, а хозяйкой собственной жизни.
Хозяйкой, которая имеет право голоса.
Которая способна защитить своих близких.
В итоге им пришлось уехать.
Собрать чемоданы, коробки, загрузить всё обратно в машины и покинуть квартиру.
Андрей ушёл вместе с ними, хлопнув дверью так, что задрожали стены.
Он вернулся лишь поздно вечером.
Я сидела в гостиной и читала, когда он вошёл.
Его лицо было искажено злостью, глаза горели. — Довольна? — бросил он, остановившись посреди комнаты. — Устроила представление перед моими родителями?
Унизила меня? — Очень, — честно ответила я, откладывая книгу. — Особенно тем, что смогла защитить своих родителей от твоего произвола. — Ты унизил меня перед моими родителями!
Ты опозорил меня! — он приблизился, и я уловила запах алкоголя. — Нет, — поправила я его, оставаясь сидеть. — Ты сам унизил и опозорил себя.
Своим решением выгнать моих родителей на улицу.
Своим высокомерием.
Своим отношением ко мне все эти годы.
Он приблизился ко мне вплотную, навис над креслом: — Я не позволю тебе так со мной обращаться!
Я выгоню тебя отсюда!
Я оспорю всё в суде! — Попробуй, — тихо сказала я. — Но помни — юридически здесь прописан только ты.
