Я тихо поднялась из-за стола, направилась в спальню и закрыла за собой дверь.
Руки дрожали, когда я набирала номер сестры. — Оль, — произнесла я, услышав её голос. — У нас серьёзные неприятности.
Очень серьёзные.
Я поведала ей обо всём.
О родителях, о решении Андрея, о нашем ужине и его словах.
Ольга помолчала минуту, затем тихо спросила: — Что будем предпринимать? — Вспоминать наш договор, — твёрдо ответила я. — Квартира наполовину принадлежит тебе.
И я не позволю выгнать оттуда моих родителей ради его родственников.
Мы договорились встретиться с юристом завтра.
Лёжа в постели, я повернулась к стене.
Андрей пришёл позже, шумно разделся и улёгся, не произнеся ни слова.
Пропасть между нами стала широкой, словно океан.
Утром я делала вид, что всё как обычно.
Налила ему кофе, собрала обед на работу, проводила с равнодушной улыбкой.
Но едва он вышел, я сразу же принялась действовать.
Наш семейный юрист, дядя Виктор, друг покойного отца, внимательно выслушал меня и Ольгу, просматривая документы на квартиру. — С юридической точки зрения, — произнёс он, снимая очки, — Андрей не вправе вселять своих родителей без согласия обоих собственников.
А раз один из собственников — ты, Ольга, и ты категорически против…
Его планам не суждено осуществиться. — Но он не знает, что ты собственник, — шепотом сказала я. — Он считает, что квартира принадлежит нам с ним на двоих.
Все эти годы документы хранились в моём сейфе, и он в них не заглядывал.
Дядя Виктор улыбнулся — мудрой и понимающей улыбкой: — Интересно будет увидеть его реакцию.
Но, девочки, готовьтесь к серьёзному скандалу.
Андрей… он не из тех, кто просто так сдаётся.
Мы выработали план.
Ольга написала официальное заявление, запрещающее вселение кого-либо без её согласия.
Мы передали его в управляющую компанию и участковому.
Всё было подготовлено.
Вечером Андрей вернулся с работы в хорошем настроении. — Договорился с грузчиками на субботу, — сообщил он, разуваясь в прихожей. — Мамину стенку будем выносить первой, она самая громоздкая.
Я молча кивнула, продолжая мешать суп на кухне.
Пусть думает, что я смирилась.
Пусть надеется.
Всю неделю я наблюдала, как он строит планы: где что поставить, как переставить мебель, чтобы освободить место для родителей.
Он даже не спрашивал моего мнения — просто сообщал готовые решения.
В субботу, как и было запланировано, Андрей с утра был на взводе.
Он ходил по квартире, сверял время, заглядывал в окно. — Родители приезжают в три, — заявил он за завтраком. — Ты комнату для них подготовила?
Постелила свежее бельё? — Нет, — спокойно ответила я, откладывая ложку. — Не подготовила.
Он посмотрел на меня с раздражением: — И что это значит? — Это значит, что твои родители сюда не переедут.
Он засмеялся — сухо и неприятно: — Ты опять с этим?
Я же сказал — переедут.
И не начинай истерить, у меня сегодня нет времени. — Это не истерика, — ответила я, и голос мой прозвучал на удивление твёрдо. — Это юридический факт.
Ты не имеешь права вселять сюда своих родителей без согласия второго собственника.
Его лицо выразило полное недоумение: — Какого второго собственника?
Мы с тобой владеем квартирой! — Нет, — медленно произнесла я, наслаждаясь моментом. — Квартира принадлежит мне и Ольге.
Мы переоформили мою долю на неё три года назад, помнишь?
Когда ты так яростно сопротивлялся, не желая пускать её пожить после развода.
Я видела, как его лицо менялось.
Сначала непонимание, затем медленное осознание, и наконец — ярость.
Такая ярость, что ему, кажется, стало трудно дышать. — Ты… что ты натворила? — прошипел он, сжимая кулаки. — Ты обманула меня?
Ты украла мою квартиру? — Я защитила свои интересы, — холодно ответила я. — И интересы моих родителей.
Которые, кстати, тоже никуда не переезжают.
