Игорь — мой друг, и я просто не могу оставить его в беде.
Ольга внимательно наблюдала за происходящим.
Игорь опирался на стену, покусывая зубы, Тамара сияла, словно отполированный самовар, а Павел старался выглядеть благодетелем. — Значит, миллион двести? — уточнила Ольга. — Плюс расходы на оформление поровну, — поспешил добавить Павел. — Каждая копейка для меня на счету.
Я беру кредит под высокие проценты. — Оля, ты же разумная, — вмешалась Тамара. — Парню нужно где-то жить.
И тебе эти деньги не помешают.
Машину купишь новую, или что там у тебя.
Ольга не отвечала.
Обычно спокойная интуиция сейчас тревожно настораживала.
Слишком слаженно они действовали.
И этот Павел…
Он не изучал стены, не проверял розетки.
Он лишь поглядывал на Тамару, словно ожидая её сигнала. — Мне нужно время, — сказала Ольга. — Опять время! — воскликнула женщина, размахивая руками. — До понедельника.
В понедельник Павел отправляется в командировку, и тогда всё — упустишь шанс. — Ладно.
В понедельник дам ответ.
Ольга спустилась по лестнице и задержалась в подъезде — застёгивала куртку, искала ключи от машины.
Дверь была приоткрыта, и с улицы доносился мужской голос. — …да, второй этаж.
Трёхкомнатная.
Планировка отличная, если сделать перепланировку — будет просто конфетка.
Ольга замерла.
Говоривший стоял у крыльца — она различала его силуэт сквозь мутное стекло.
Солидный мужчина в пальто, рядом стоял чёрный внедорожник. — Нет, там коммуналка пока.
С хозяйкой двух комнат договорились, она адекватная.
Просит оформить через дарение, чтобы не платить налог.
Третью комнату?
Говорят, там племянница, не понимает в ценах.
Они её сами уговаривают, продаст за копейки.
Да, цену держим.
Три миллиона двести за её долю, и полтора миллиона максимум за комнату племянницы.
Итого весь объект выйдет в пять миллионов.
Хорошее вложение.
Ольга прижалась к стене.
Сердце колотилось в горле.
Получается, расклад такой: Тамара нашла покупателя на всю квартиру целиком.
Свои две комнаты — у них с Игорем две трети площади — она продаёт за три миллиона двести тысяч.
А Ольгу заставляют отдать её долю подставному «Павлу» за миллион двести.
Потом Павел продаст комнату этому инвестору значительно дороже, а разницу поделят.
Вот тебе и «родная кровь».
Вот тебе и «по-семейному».
Ольга дождалась, пока мужчина закончит разговор и сядет в машину.
Вышла на улицу.
Руки тряслись — не от страха, а от злости.
Её принимали за простушку. — Ну посмотрим, — прошептала она, садясь за руль. — Кто кого.
Вечером Ольга сидела за ноутбуком.
Сначала позвонила знакомому юристу. — Преимущественное право покупки, — объяснял адвокат Владимир в трубку. — Они обязаны предложить тебе выкупить их доли, прежде чем продать чужим.
Но они хитрят — хотят оформить через дарение или через подставного покупателя твою долю забрать. — Володя, мне не нужно покупать их комнаты.
Таких денег нет.
Мне нужно продать свою.
Но не за бесценок.
И не Павлу. — Тогда так.
Отправляешь им официальное уведомление о продаже своей доли.
Указываешь реальную рыночную цену — допустим, два с половиной миллиона.
Они откажутся.
Через месяц сможешь продать кому угодно за эту сумму или дешевле. — Месяц — это долго.
Они меня за это время измотают.
Или сделку сорвут.
