Рекламу можно отключить С подпиской Дзен Про она исчезнет из статей, видео и новостей Ольга стояла у подъезда, не в силах сдвинуться с места.
Мужчина в дорогом пальто разговаривал по телефону всего в трёх метрах от неё, и каждое его слово словно наносило удар в грудь. «…племянница — простушка, согласится за копейки.
Они её сами уговорят…» Речь шла именно о ней.
О её комнате.
О её родной тёте, которая уже три месяца пыталась убедить продать «по-семейному».
Звонки от тёти Тамары начались ещё в сентябре. — Ольгочка, ну ты же понимаешь, это же неликвид, — голос родственницы звучал так, будто она сама несла этот «неликвид» на вершину Говерлы. — Кому сейчас нужна комната в коммуналке?
Да ещё и с такими соседями, как мы!
Тётя Тамара засмеялась, но смех её был какой-то сухой и неискренний.
Разговор длился уже третий месяц, и с каждым разом аргументы становились всё более изощрёнными. — Тёть Там, я не тороплюсь.
Комната никуда не уходит, налоги плачу исправно. — Она разрушается! — вскрикнула родственница. — Обои отстают, полы скрипят.
Мы с Игорем ремонт начали, а твоя часть портит весь вид.
Да и вообще, у нас уже есть покупатель.
Проверенный человек.
Ольга вздохнула. «Проверенный человек» звучало словно приговор.
В их семье «проверенные» обычно обходились дороже случайных. — Кто этот покупатель? — Знакомый Игоря, Павел.
Хороший парень, трудолюбивый.
Ему негде жить, вот он и согласен взять твою комнату.
Правда, денег у него немного.
Миллион двести предлагает.
И это, Ольга, настоящий подарок судьбы.
Рынок стоит!
Сезон мёртвый!
Миллион двести.
Ольга знала, что комнаты в их районе, даже в плохом состоянии, продавались за два и более миллионов.
Но спорить с тётей Тамарой по телефону было всё равно что пытаться перекричать работающий перфоратор. — Я подумаю, тёть Там. — Чего тут думать?
Павел не будет ждать!
У него есть и другие варианты в области.
Упустишь — останешься с нами навсегда.
А мы, может, тоже скоро разъедемся.
Ты нам, Ольга, жизнь усложняешь своей нерешительностью.
В субботу Ольга зашла в квартиру.
Старый дом с высокими потолками, где эхо разносло каждый звук, встретил её запахом жареного лука и затхлой сырости.
В коридоре стоял Игорь — тридцатилетний двоюродный брат, который всю сознательную жизнь «искал себя», но находил только диван и материнскую заботу. — О, появилась хозяйка, — буркнул он, не вынимая рук из карманов растянутых спортивных штанов. — Мать, Ольга пришла!
Тётя Тамара вышла из кухни, вытирая руки полотенцем.
Ей было пятьдесят восемь, но выглядела она старше — крупная женщина, которая занимала всё пространство, включая психологическое. — Ну наконец-то.
Проходи, не стой на пороге.
Мы тут полы помыли, всё-таки люди порядочные живут.
Ольга прошла в свою комнату.
Дверь открылась с противным скрипом.
Внутри было пыльно, но сухо.
Мебель, оставшаяся ещё от бабушки, стояла на своих местах, словно памятник ушедшей эпохе. — Видишь? — Тамара встала в дверном проёме, перегородив выход. — Окна рассохлись, дует.
Мы за свет платим общедомовой, а ты тут не живёшь.
Получается несправедливо. — Я за свою долю по квитанциям плачу, — спокойно возразила Ольга. — По квитанциям! — передразнила тётя. — А за пользование общими помещениями?
Мы же убираем, моем.
Игорь лампочки меняет.
В коридоре послышались шаги.
Из кухни вышел мужчина — худощавый, с бегающим взглядом, в потёртой кожаной куртке. — А вот и Павел! — провозгласила Тамара, мгновенно изменив тон на приветливый. — Знакомься, Ольгочка.
Твой покупатель.
Павел протянул руку.
Ладонь у него была влажная и вяленькая. — Павел.
Можно просто Паша.
Я по поводу комнаты.
Ну, сами видите, состояние — плачевное.
Но я готов пойти навстречу.
По-человечески.
