Я чуть не впустила в свой дом, в свою тщательно выстроенную и выстраданную жизнь вирус, способный разрушить всё.
Я осознала, что мои сомнения вовсе не связаны с тоской по мужу.
Это была тоска по иллюзии, что у нас когда-то была семья.
Но семьи на самом деле не существовало.
Был он — потребитель, а я — донор.
Часть 7.
Прощальный аккорд
С утра я проснулась с необычайным ощущением лёгкости.
Дождь прекратился.
Солнечные лучи заливали спальню холодным, но ясным светом.
Я знала, какой шаг необходимо сделать.
Игорь прислал новое сообщение: «Тамарюся, доброе утро.
Возможно, вчера я был слишком резок.
Прости.
Нервничал.
Давай начнем с чистого листа?
Я помню, что ты любишь блины по воскресеньям.
Приеду?» Я села за стол.
Взяла в руки телефон.
Нужно было написать ответ.
Не злой (чтобы не показывать, что мне больно).
Не оправдывающийся (чтобы не выглядеть слабой).
А такой, который навсегда закроет эту дверь, прибьёт её гвоздями и залит бетоном.
Я вспомнила все пятнадцать лет без него.
Первый год — боль.
Второй — страх.
Третий — работа до изнеможения.
Пятый — первая прибыль.
Десятый — покупка квартиры.
Пятнадцатый — свобода.
Он полагал, что я ждала.
Что я берегла для него место.
Что моя жизнь — лишь черновик, пока он не вернётся и не напишет чистовик.
Какое заблуждение.
Часть 8.
Свет в конце (Финал)
Я начала набирать текст.
Слова сами складывались в идеальное послание. «Привет, Игорь.
Ты написал, что ошибся пятнадцать лет назад.
Но ты заблуждаешься.
Твой уход стал самым правильным решением в твоей жизни.
И величайшим подарком для меня.
Если бы ты остался, я бы так и оставалась удобной женой-бухгалтером, считающей копейки и терпящей твоё равнодушие.
Я бы никогда не узнала, на что способна.
Я бы не открыла своё дело.
Я бы не воспитала сына настоящим мужчиной, ведь перед ним был бы пример слабости и эгоизма.
Ты освободил место.
И я заполнила его не другим мужчиной, а собой.
Своей жизнью, своими интересами, своим счастьем.
Та женщина, которую ты оставил, умерла в тот же год.
Ты пишешь призраку.
А я — Тамара Викторовна Смирнова, и в моей жизни вакансия «мужа» давно закрыта за ненадобностью, а вакансия «проблемного ребёнка» мне неинтересна.
Не пиши мне и сыну.
У нас нет прошлого.
У нас есть только будущее, и в нём тебя нет.
Прощай.
Спасибо за урок.
Ты был отличным учителем того, как не стоит жить».
Я нажала «Отправить».
Затем — «Заблокировать контакт».
Отложила телефон и подошла к окну.
Внизу, во дворе, шумела Барановка.
Люди спешили по своим делам, мамы вели детей в школу, дворники сгребали мокрые листья.
Жизнь продолжалась.
Я ощутила, как с плеч свалился тяжёлый, пыльный мешок, который я, оказывается, тащила все эти годы, даже не замечая.
Мешок под названием «А вдруг он вернётся и всё поймёт?».
Он вернулся.
Он ничего не понял.
И это прекрасно.
Потому что поняла я.
Я набрала номер сына. — Максим, привет.
Слушай, я тут подумала… Давай в выходные съездим на дачу?
Пожарим шашлыки, затопим баню.
Я новый рецепт пирога придумала. — Мам? — голос Максима звучал настороженно. — А… отец? — Кто? — переспросила я с искренним удивлением. — А, этот.
Ошибся номером.
Больше не позвонит.
В трубке послышался вздох облегчения, а затем смех. — Ты лучшая, мам.
Еду за маринадом.
Я улыбнулась своему отражению.
Морщинки в уголках глаз теперь казались не следами старения, а лучиками от постоянных улыбок.
Я поправила воротник, взяла сумку и вышла из дома.
Моя кондитерская ждала.
Моя жизнь ждала.
И она была чертовски вкусной.
Без всякого горького привкуса прошлого.
