Спальню он без возражений оставил ей.
Спустя месяц оценщики завершили свою работу.
Получив документы, Елена была поражена.
Квартира оценивалась в четыре миллиона, дача — в полтора, а вклады достигли семисот тысяч.
Ее часть составляла почти три миллиона. — Алексей, тебе нужно либо выплатить мне деньги, либо продавать квартиру, — спокойно сказала она.
Алексей выглядел угрюмым: — Откуда у меня такие деньги? — Это уже твои проблемы.
Договор есть договор. — Елен, давай как-то по-другому… — Никак иначе.
Либо деньги, либо продажа.
Он помолчал, затем встал: — Ладно.
Продавай свою долю.
Но в квартире я останусь. — Хорошо.
Только покупатель станет совладельцем.
Соседом твоим.
Лицо Алексея вытянулось: — То есть как соседом? — А ты как думал?
Треть квартиры — это треть квартиры.
Если захочет — выделит себе комнату.
На следующий день он сам предложил продать всю квартиру целиком.
Продаже способствовала хорошая площадь и расположение в центре.
Елена получила миллион четыреста тысяч.
Ещё полмиллиона с дачи и двести тысяч от вкладов.
В сумме два миллиона сто тысяч.
Алексей смотрел на банковскую выписку как на приговор: — Не может у тебя быть столько денег. — Может.
Потому что ты сам настоял на брачном договоре.
Она приобрела однокомнатную квартиру в новостройке.
Небольшую, но собственную.
Сделала ремонт, купила мебель.
В банке остался ещё миллион.
Алексей снял двухкомнатную квартиру на окраине.
Жаловался всем, что жена его обокрала. — Папа, ты сам виноват, — говорила ему Катя. — Зачем маму унижал? — Я не унижал.
Я лишь говорил правду. — Какую правду?
Что она паразит?
Это правда?
Алексей молчал.
Дмитрий тоже изменился.
Он стал чаще звонить маме и приезжать в гости. — Мам, ты как-то помолодела, — однажды сказал он.
Елена посмотрела в зеркало.
И правда.
Морщины разгладились, глаза заблестели.
Спина выпрямилась. — Может, потому что никто не кричит, — засмеялась она. — А папа всё кричит? — Не знаю.
Мы теперь редко видимся.
Алексей приходил раз в неделю.
Забирал вещи, решал какие-то формальности.
Вёл себя тихо, почти вежливо. — Как дела? — осторожно спрашивал он. — Хорошо.
А у тебя? — Нормально.
Больше говорить было не о чем.
Однажды он спросил: — Не жалеешь? — О чём? — Ну… что развелись.
Елена задумалась: — Жалею, что потратила тридцать лет на человека, который меня не уважал. — Я уважал. — Не уважал.
Иначе не стал бы при детях называть меня паразитом.
Алексей опустил голову: — Я тогда погорячился. — Не погорячился.
Ты всегда так думал.
Просто вслух не говорил.
Он ушёл и больше не возвращался.
Спустя полгода Елена устроилась в частный детский сад.
Зарплата была достойной, дети — умные.
Коллектив — дружный. — Елена Ивановна, вы такая энергичная! — говорила заведующая. — Откуда у вас столько сил? — Наверное, от свободы, — отвечала Елена и сама удивлялась своим словам.
Свобода.
Именно это она обрела вместе с деньгами.
Право быть собой.
Право на уважение.
Право на собственное мнение.
Алексей же жил один в съёмной квартире.
Виноватых искал в детях — за предательство.
Жену — за жадность.
Всех вокруг — за несправедливость.
Только себя ни в чём не винил.
